семей колхозников из центральных районов России и Белоруссии. Но еще

задолго до прибытия первого эшелона с организованными переселенцами в

области, сплошь занятой воинскими частями и гарнизонами, стали появляться

первые гражданские лица.

«УКАЗ ПРЕЗИДИУМА ВЕРХОВНОГО СОВЕТА СССР Образовать

Кенигсбергскую область на территории города Кенигсберга и прилегающих к нему

районов с центром в городе Кенигсберге.

Включить Кенигсбергскую область в состав Российской Советской

Федеративной Социалистической республики.

Москва. Кремль, 7 апреля 1946 г.»

Первые из первых

Люди попадали в область разными путями. Одним после демобилизации

некуда было возвращаться, и они оставались там, где служили. Другие ехали по

распределению учебных заведений или путевке ЦК. Кто-то приезжал по

16

направлению министерства. Немало оказалось и таких, которые ехали по

собственному почину, на свой страх и риск.

Самыми первыми советскими гражданами на новой советской земле были

военнослужащие. После войны многие из них оставались здесь, — на их долю

выпало начало восстановительных работ, организация хозяйства, словом,

решение множества проблем послевоенного времени.

Вспоминает бывший солдат Николай Васильевич Енин:

— После демобилизации я устроился работать в погрузочно- разгрузочной

конторе на железной дороге. В то время я был шофером. Можно было перейти и

на другую работу, но людей, хорошо знавших свое дело, было мало — их

старались не отпускать. Тех, кто демобилизовался из армии, уговаривали

остаться жить и работать в Кенигсберге. Если они подписывали договор на три

года с той организацией, в кото-

рой они хотели работать, то им выплачивали подъемные в сумме трех тысяч

рублей. Лично я подъемные не получал. Я решил не подписывать договор,

потому что не знал, долго ли здесь пробуду.

Агитация среди красноармейцев началась гораздо раньше официальных

постановлений по переселению, хотя иногда это трудно было назвать

«агитацией».

— В 1945 году мой муж, Поборцев Михаил Васильевич, демобилизовался из

Кенигсберга. Во время демобилизации многих уговаривали остаться в Пруссии.

Тут были разные случаи: кого добровольно, кого насильно. Вот у кого не было

семьи, некуда было ехать — тех прямо насильно, в приказном порядке

оставляли. И ничего люди не могли поделать. Но Миша сказал, что у него семья и

что он не может остаться сразу — надо поехать за всеми, — рассказала Ирина

Васильевна П о - борцева.

Главный упор в своей «агитации» политорганы делали на армейских

коммунистов. Об этом рассказ Николая Ивановича Чудинова:

— Я демобилизовался летом сорок шестого года. К этому времени было

принято постановление партии и правительства о том, что надо заселять здесь

область. И вот тогда политотдел нашего полка начал приглашать коммунистов,

тех, которые демобилизуются. И стал им разъяснять: «Дорогие товарищи, вы вот

здесь воевали, сейчас вот такое постановление партии и правительства: надо

осваивать новую землю, поскольку она нам передана». А мы, коммунисты, тоже

люди! Я вон сколько дома не был. Я ж саратовский. Зачем мне эта Восточная

Пруссия? А они: «А как же постановление партии и правительства? Вы ж,

коммунисты, должны первыми быть!» Тут я призадумался. Для чего ж я в партию

вступал, чтобы вот так положить билет на стол? Тогда же на нас, коммунистов,

смотрели! Нам сказали: «Вот контракт, заключаете на два года. Поработаете,

потом, если не понравится, уедете». Нам дали возможность съездить домой:

«Поскольку вы воевали, вот вам отпуск. Сколько вам надо? Месяц, два?

Поезжайте на два месяца. Все равно потом приедете, работать-то надо». Я

поехал домой. Там председателем райисполкома был бывший директор нашей

школы. Увидел меня, обрадовался: «О-о! Давай к нам. Вот есть должность

заведующего отделом культуры». Я говорю: «Я не могу, я дал обещание, что

приеду в Калининградскую область». То есть тогда еще не Калининградскую, а

Кенигсбергскую. Я говорю: «Я поеду туда. Я же не могу обманывать».