• Не в силах обрести любовь Другого естественным путем, соза-висимый пытается получить ее, демонстрируя свою слабость, беспомощность, так или иначе призвав Другого к состраданию.

• Можно использовать свою способность разрушать и таким образом отомстить жизни за обделенность. Насилие, заменяющее продуктивную деятельность, является компенсаторным и, в отличие от реактивного, является патологической заменой жизни, указывая на ее увечье и пустоту. Однако именно через свое отрицание жизни оно, по мнению Фромма, демонстрирует потребность человека быть живым и не быть калекой.

• Можно следовать побуждению полностью и абсолютно поставить под свой контроль живое существо, будь то животное или человек, сделать его беспомощным объектом собственной воли. Это побуждение составляет сущность садизма, но любая форма принуждения, на любом уровне, есть отрицание любви.

• При компенсаторной жажде власти может реализоваться стремление держать Другого в зависимости с тем, чтобы утвердить собственное Я на фоне слабости Другого. Этот психологический механизм проявляется как конкурентные отношения сильных, нередко бывающих одинокими, или как подавление слабого. Потребность постоянного ощущения и подтверждения собственной значимости и ценности Другими определяет созависимую установку на отношения в любви: ассортативный, неосознанный выбор партнера, личностно более слабого, который будет зависим и должен.

Фактически созависимый всю жизнь доказывает, что достоин внимания и ласки, и страх их утраты толкает его к накоплению самоценностей: денег, вещей, социального статуса, образования, внешнего вида, сексуальности, оказанных услуг, принесенных жертв и т. д. Живя иллюзией, что когда-нибудь за все это он получит необходимые ему любовь и признательность, в то же время человек демонстрацией своей ценности унижает и отталкивает объект любви. Ставя свое Я в центр отношений, он не дает ответа на заботу, воспринимая ее как должное, не насыщаясь ею, обесценивая или не замечая.

Способ отношения человека к другим всегда представляет собой отражение его истинного отношения к себе и определяет его базовые мотивации. Желание созависимых нравиться окружающим и готовность делать все, чтобы этого добиться, сопровождаются боязнью разорвать даже приносящие явный вред отношения и стремлением сглаживать конфликтные ситуации, провоцирующие разрыв. Компульсивное желание контролировать жизнь других сочетается с верой в свою способность контролировать все, в том числе восприятие себя другими через производимое впечатление.

Будучи уверенными, что лучше всех в семье знают, как должны развиваться события и как должны себя вести другие, созависимые пытаются не позволять другим быть самими собой и не давать событиям протекать естественным путем. Манипуляции – угрозы, уговоры, принуждение, советы – призваны камуфлировать происходящее и подчеркивать беспомощность близких и значимость созависимых в глазах окружающих. Неудачные попытки взять под контроль практически неконтролируемые события рассматриваются как поражение и утрата смысла жизни, но не из-за собственных нереалистических и завышенных ожиданий, а вследствие недостатка способностей вообще.

Манипуляции реализуют и желание заботиться о других, спасать других, проистекающее из низкой самооценки созависимой личности. Не веря, что может быть любимым и нужным просто сам по себе, человек вынужден зависеть от Других и пытается заработать их любовь и внимание любыми способами, стать незаменимым. Недостаточность внутренних ресурсов для исполнения желаемой социальной роли – способностей, культуры чувств, ценностного потенциала – обусловливает перенапряжение при ее исполнении и приводит к конфликту между этой ролью и Я, так как оценка роли значительно превышает оценку Я. В результате созависимый становится перфекционистом, изнуряющим себя непосильным трудом поддержания видимости близких отношений. Не обладая способностью отличить любовь от жалости, такой человек стремится любить тех, кого есть за что пожалеть и есть от чего спасать, и использует сексуальные отношения как средство пожалеть или как плату за жалость, понимание и сочувствие со стороны Другого.

Созависимые не представляют себе жизни наедине с собой, нуждаются в том, чтобы в них нуждались, и для удовлетворения этой потребности часто берут на себя роль мучеников, страдальцев.

Я уверен, это ее гложет, но исподволь, неторопливо: она крепится, она не в состоянии ни утешиться, ни отдаться своему горю. Она думает о своем горе понемножку, капельку сегодня, капельку завтра, она извлекает из него барыш. В особенности на людях, потому что ее жалеют, да к тому же ей отчасти приятно рассуждать о своей беде благоразумным тоном, словно давая советы…

Она расходует свое горе, как скупец. Должно быть, она так же скупа и в радостях. Интересно, не хочется ли ей порой избавиться от этой однообразной муки, от этого брюзжанья, которое возобновляется, едва она перестает напевать, не хочется ли ей однажды испытать страдание полной мерой, с головой уйти в отчаяние. Впрочем, для нее это невозможно – она зажата.

Определить, чего хотят другие, и дать им то, чего они хотят, – в этом цель и интересы созависимых, именно поэтому часто их интимными партнерами становятся люди, или полностью подчиняющие себе или, наоборот, требующие постоянного внимания и заботы. Правда, как говорилось выше, в чем интересы опекаемого – решают сами соза-висимые. Роль опекуна разыгрывается иногда с оттенком жертвенности, иногда с чувством собственного превосходства и сознанием честно исполняемого долга, но тем не менее базовые потребности в любви, уважении, значимости, контроле не насыщаются.