селе гулянки и свадьбы. Однажды Митрофан с женой возвращались домой уже

ночью и возле хаты слышат крики: «Ой, убили!» Митрофан сразу в кучу, видит на

земле своего брата Якова, а трое Гоголей мутузят его сапогами, лежачего. Кругом

дети визжат, тут же избитая сестра Нюра мечется. У Степана Гоголя косогон в

руках, крепкая такая дубинка с окованными концами, шатун из косилки, гоняет

ножи из стороны в сторону. Он маханул Якова по спине и раздробил ему лопатку,

Яков упал, Нюра кричит: ой, убили! А тут и подошли Митрофан и с ним Мария,

жена его. «Что за шум, а драки нет?» Тут Степан и врезал косогоном Митрофану по

голове, тот рухнул как подрубленнный. Женщины закричали, Митрофан от крика

очнулся, ладонью смахнул кровь с лица, вынул револьвер и разрядил обойму в

Степана. Сбежался народ к лейбовской хате, погрузили Степана в тарантас, погнали

коней в Троицк в больницу. Не довезли до Чёрной речки, он скончался, повернули

коней обратно. Отец Степана, богатый казак Терентий Гоголь, подал в суд за

убийство, но Митрофана оправдали – он защищался. Гоголи не успокоились, ждали

момента отомстить. Дождались. Пришли белоказаки атамана Дутова, и Терентий

Гоголь отправил их на постой к Лейбам. Заняли казаки двор, поставили там

броневик, приказали хозяину добыть ведро самогонки и зарезать кабана. Митрофан

самогонку принёс, а резать кабана отказался. Казаки выгнали кабана на середину

двора, и давай рубить его шашками. Митрофан терпел, только зубами скрипел, а

Мария от мужа не отходила, боялась, он пальбу откроет, и казаки его растерзают.

Перепились служивые, завалились спать кто где, Митрофан собрал затворы у всех

винтовок, побросал их в колодец, выпустил из броневика горючее, мало того,

открутил важную деталь, без нее мотор не заводился, вывозили потом броневик на

волах, – и ушёл. Вот такой характер строптивый, да и неразумный – жену бросил,

детей бросил, хату и всё хозяйство бросил, напакостил казакам и ушёл на Чёрную

речку, где всякие беглые ждали из Челябинска партизанский полк имени Стеньки

Разина. Так Митрофан Лейба без всякой марксистско-ленинской подготовки стал

красным, а Терентий Гоголь стал белым, хотя обоим больше подходила анархия.

Многие в то смутное время и на селе, и в городе становились сначала уличными,

бытовыми врагами, а потом уже, когда началась гражданская война, каждый

постарался найти себе подходящее войско для сведения счётов. Где-то шли

сражения возле Уфы и Стерлитамака, возле Троицка и Кустаная, а Шестой номер

переходил из рук в руки без боя, здесь не знали, какое войско считать своим, а какое

вражеским. Когда белоказаки в очередной раз оказались в Ново-Троицком, чтобы

пополнить запасы фуража, взять коней, а также и добровольцев в свой отряд,

Терентий Гоголь заявил, что слишком много в селе красных партизан, главный

среди них Митрофан Лейба, он воюет в отряде Стеньки Разина, а его выродки

живут на Хохлацкой улице. Атаман приказал объявить всем-всем, что завтра утром

жена красного партизана Лейбиха будет расстреляна посреди села в назидание тем,

кто прячет фураж и не даёт лошадей. Охламонство проявил атаман, сразу видать, не

чекист, сначала объявил о казни, а потом послал Лейбиху арестовывать. Она успела

сбежать, застали дома только пятерых детей мал-мала меньше. Самая старшая –

Анюта, ей двенадцать лет. Можно и здесь позлорадствовать над казаками, какие они

тупые, не могли взять детей в заложники, проще пареной репы, поучились бы у

Троцкого. Маленькой моей маме надо было доить корову, кормить кобылу, двух

поросят, двенадцать кур, а тут грудная Надя хнычет, надо ей завернуть в тряпицу

хлебный мякиш, пускай сосёт. Вернутся ли домой родители, одному Богу известно.

Сделала Анюта всё по хозяйству, а к вечеру соседка через плетень сказала: тикайте