– Неужели всех высылают?

– Всех, господин Махмуд-бек. Остаются только дипломаты. Но они после этого скандала носа не

покажут.
– Он выпустил ароматное облачко и усмехнулся: - А вы смелый, господин Махмуд-бек.

– Почему это вы решили?

– Прийти к нам... И вообще - остаться в городе.

– Разве существует опасность и для меня?

Берк хмыкнул. Он опять впадал в спячку. Теперь энергичная Инга не появлялась, и никто не мог

вывести хозяина из этого напускного дремотного состояния. Берк уходил от серьезного разговора.

– Что же делать?
– изобразил растерянность Махмуд-бек.

99

– Наших друзей здесь не будет. Им даны сжатые сроки. Квартиры находятся под наблюдением

полиции.

Берк говорил отрывисто и грубо. Он положил мундштук кальяна на изразцовый столик. Тоненькая

струйка дыма поползла, завиваясь над узорами.

– Ваш приход сюда - большая глупость. Вы уверены, что за вами не следят? Правительство не будет

из-за нас ссориться с Советами.
– Берк снова окутался дымом и устало закрыл глаза.

– К сожалению, господин Эсандол отсутствует, - тоже грубо сказал Махмуд-бек.
– Мне не с кем решать

судьбу эмигрантов.

Это замечание задело турка, и он, наклонившись к гостю, заговорил мягче:

– Я сам растерян, господин Махмуд-бек. Мы не ожидали такого поворота. Придется временно отойти

от борьбы. Мы бессильны что-нибудь исправить. Вам тоже... Боюсь, и турецкий паспорт не спасет.

Повторяю, это правительство дружественно относится к своему соседу - Советам. Если оно и дало приют

мусульманам, то не для того, чтобы эмигранты создавали вооруженные шайки.

– Вы тоже уезжаете?

– Я состою на службе, - уклончиво ответил Берк.
– А вы не теряйте времени.

Он демонстративно поднялся. Махмуд-бек понял: его выпроваживают. В коридоре гость случайно

взглянул в открытые двери одной из комнат. Инга покрикивала на служанку, которая не успевала

складывать платья в чемоданы.

Здесь собирали вещи.

Суэто-Ахмаджан обещал связаться со знакомым чиновником.

– Он мне очень нужен...

– Понимаю, господин Махмуд-бек, - с вежливым поклоном ответил японец.
– Но сейчас опасно. Может,

я смогу...

– Мне хотелось бы самому увидеться.

– Понимаю.
– Японец не двигался с места.
– Что ему обещать?

– Любую сумму.

– У меня сейчас возникли трудности, - сознался Суэто.
– Я оторван от родины.

– Я заплачу.

– Хорошо, господин Махмуд-бек.
– Суэто поклонился.
– Я с ним скоро увижусь в мечети.

Он хотел уйти, но Махмуд-бек остановил его и медленно произнес:

– Господин Ахмаджан, я теперь надеюсь только на вас.

– Понимаю.

– Поэтому, - продолжал Махмуд-бек, - есть еще просьба: разыскать Шамсутдина. Вы знаете, был такой

шофер у Кимуры?

– Конечно, господин.

– Скажите, что мне необходимо выехать на рассвете. Пусть ждет у ферганской чайханы.

– Понимаю.

Суэто все давно понимал. Согласно инструкциям и приказам он обязан, когда наступит такая

необходимость, помогать этому господину молча, без вопросов.

В полночь Суэто ушел к чиновнику. А на рассвете, когда Шамсутдин дремал в полутемной чайхане,

Суэто явился домой сконфуженный и растерянный:

– Он не мог найти его...

Махмуд-бек ничего не ответил. Проходила последняя ночь.

– Возможно, я завершу дела господина?
– снова предложил Суэто.

Махмуд-бек уже думал об этом. Но уехать, так и не узнав о судьбе Мубошира, он не мог.

– Попытаемся еще раз.

– Хорошо, господин.

Чиновник, напуганный ночным вызовом, долго не мог понять Махмуд-бека, хотя задание было

несложным.

– Вот эта записка должна быть вручена Мубоширу. Передать может любой мальчишка.

Чиновник осторожно взял листок бумаги, повертел его в руках. Когда-то Махмуд-бек получил это

приглашение от майора Штерна. На бумажке не было ни имени отправителя, ни даты. Только адрес

немецкого офицера.

– Нужно добавить, что Мубошира ждут завтра в полночь.