сабель. Он мечтал объединиться с войсками эмира Бухары.

На борьбу с Курширматом двинулись не только части Красной Армии, но и добровольческие отряды

из местных жителей. Одним из отрядов руководил Юлдаш Ахунбабаев, впоследствии Председатель

Президиума Верховного Совета Узбекской ССР.

Рядовые басмачи разглядели настоящее лицо Курширмата и ему подобных курбаши. Начался

массовый переход на сторону Советской власти.

Только с 1 июня 1922 года по 1 января 1923 года добровольно перешли, передав все имевшееся у них

оружие и боеприпасы в Ферганской области, 88 курбаши и 1495 рядовых, а в Самаркандской области -

21 курбаши и 549 рядовых.

Срывалась «священная война», о которой мечтали баи и духовники, белогвардейские офицеры и

посланцы иностранных держав.

Оставшиеся враги бежали за рубежи родины, жили в ожидании новых событий, авантюр, которые, как

правило, заканчивались крахом.

СТЕПНЫЕ КОСТРЫ

Такие хутора можно было встретить в Хорезме. Только там обязательно над глинобитным,

приземистым «дворцом», с многочисленными хозяйственными постройками, поднималась огромная

пирамида карагача.

Кони сами чувствовали приближение жилища. Они безошибочно двигались в сторону, откуда вскоре

ветер доносил запахи скошенной, подсохшей травы и дыма.

На рассвете догорали костры. Два костра, как и обещал вождь... Здесь ждали Махмуд-бека.

Дом стоял на краю степи, прижавшись к земле, будто защищаясь от степных бурь, внезапных

песчаных вихрей. Сейчас дом, раскрыв все двери, спокойно грелся на весеннем, добром солнце.

Хозяин безучастно ожидал у ворот путников. Он не будет их расспрашивать о дороге и делах, которые

сорвали этих незнакомых ему людей с родного места. Долг хозяина встретить путников, дать им приют,

напоить водой.

Степняки в быту неприхотливы... В мрачноватых комнатах с земляным полом не увидишь текинских

ковров. Богатство человека определяется количеством овец. И хозяину всегда приятно, если гости

смотрят на загон, где топчется беспокойное стадо.

В доме есть молоко, каймак, сыр. Конечно, есть и хлеб. Это был тот самый дом, где должен

остановиться Махмуд-бек Садыков.

Хозяин щедро выделил гостям две комнаты и двинулся к очагу, чтобы приготовить обильное

угощение.

Махмуд-бек не стал расспрашивать старика, когда сюда приедут люди, которых он должен увидеть.

Возможно, через час, возможно, дней через десять.

В степи новости распространяются быстро. Но решение степняк принимает медленно. Да и куда

спешить... Время ползет по степи, не оставляя особого следа.

161

Где-то здесь пролегла государственная граница. Но кто точно знает, на какой стороне границы стоит

хотя бы этот дом, с просторным загоном для скота?

В больших городах, в богатых кабинетах люди решают вопросы переворотов, пограничных

конфликтов, захвата чужих земель. А здесь широкий, вольный простор. Спокойно живет старый скотовод.

Он знает лишь родных, людей своего племени, вождя... И всем в округе известно, что этот старик из

гордого, сильного племени.

Махмуд-бек с Фаридой поселились, пожалуй, в самой просторной из комнат. Земляной пол был

покрыт большим плотным паласом с выцветшим узором.

Мастера поработали над этим паласом на славу. Он еще долго будет служить людям... А что касается

красоты... Зачем она в степи, где человек поднимается засветло и ложится в темноте. При огоньке

коптилки не заметишь тонкого узора.

Фарида поправила коптилку на пыльной полочке в нише стены, слегка дотронулась до посуды. Только

провела пальцем: тоже пыль. Потом вопросительно посмотрела на мужа.

– Ненадолго, родная... Отдохнем. Здесь тишина.

Фарида понимала, что остановились они не для отдыха.

Вошел Шамсутдин. Он нес две касы с кислым молоком. На каждой касе лежало по большой круглой

лепешке. Шамсутдин растерянно огляделся: ни стола, ни хан-тахты, даже самой примитивной. Одни

полки в нишах.

– Сейчас, - спохватилась Фарида.
– Подождите.

Она достала из узла скатерть, расстелила на паласе, расправила края, разгладив их ладонью. -

Давайте...

Она сама поставила касы на дастархан. Сделала это с какой-то веселой легкостью, давая Махмуд-

беку понять, что все в порядке, что и в этой комнате жить не страшно. Фарида развернула холодное