пол. Дверь с лязгом захлопывается.

ГЛАВА 25

В ПОДВАЛЕ СИГУРАНЦЫ

Несколько минут Флорика лежала неподвижно.

Пол был холодный, сырой, липкий. Становилось хо¬

лодно. Флорика вся скорчилась. Было темно и тихо.

Послышался шорох. «Здесь еще кто-то есть»,— поду¬

мала Флорика. Она с трудом приподнялась, протя¬

нула руку — стена.

— Кто здесь? — крикнула она. Опять послышал¬

ся шорох и снова все смолкло.

— Ответьте! — взмолилась Флорика. Но в ответ

та же тишина. Тишина и густая кромешная тьма.

Флорика встала и медленно побрела вдоль стены,

ощупывая ее. Стена была неровная, шершавая. Не¬

ожиданно Флорика больно ударилась коленом о дру¬

гую стену. Острая боль пронзила все тело. Она

упала. Под ней что-то зашуршало. Сено. Оно плохо

пахло и было сырым. Флорика скорчилась и застыла.

Что теперь будет? Она все равно не скажет, у ко¬

го отец слушал радио. Им это очень хочется знать,

но нет, она не покажет. Она упрямая. О, они ее еще

не знают. Пусть бьют, она все равно не скажет.

А что будет, если они оставят ее здесь на месяц, на

год? Ведь никто не знает, где она. И никто так и не

узнает. Она будет лежать в этом темном и сыром

подвале дни и ночи. Долго... долги... Пока не ум¬

рет. .. Интересно, что делает теперь Илиеш? А он бы

сказал? Она вспомнила упрямое лицо Илиеша, его

прямой взгляд. Нет, конечно, не сказал бы. И она

не скажет, ни за что на свете не скажет.

Понемногу мысли ее начали путаться, и, утомлен¬

ная, измученная, Флорика уснула.

Она проснулась и вскрикнула от острой боли в

ноге. Что-то зашуршало, пискнуло. Флорика вздрог¬

нула: крысы!

Она вскочила на ноги. Прижалась к стене. Замер¬

ла. Где-то близко от нее снова послышался шорох и

писк. Ближе... ближе... Что-то коснулось ноги...

Она топнула ногой и закричала изо всех сил. Крысы

заметались по подвалу. Страшное отвращение охва¬

тило Флорику. Ей казалось, что весь подвал полон

крыс. Она опять принялась кричать и сильно стучать

в стену. Потом обессиленно умолкла. Стало тихо, не¬

вероятно тихо. Что будет? Если она ляжет и заснет,

ее крысы искусают, сожрут. Их так много.

Опять это ужасное шуршание. Она так устала

кричать. И Флорика решает петь. Когда она замол¬

кает, шуршание и писк возобновляются. И она поет,

не останавливаясь. Поет одну знакомую песню за

другой. Все громче и громче...

У двери раздаются шаги. Кто-то кричит:

— Ты что, с ума сошла?.. Перестань сейчас же!..

Шаги затихают.

Сколько времени прошло? Неужели все еще ночь?

Как долго она тянется. Петь нельзя. Сейчас опять

выползут крысы. А нога болит. Как сильно эти кры¬

сы кусаются. Они, наверно, ползали по ее рукам, жи¬

воту, по всему телу. Флорику затошнило.

Вдруг она слышит над головой какой-то шум.

Шаги... говор... Кто-то говорит... долго и спокой¬

но. .. Это, кажется, голос комиссара, который ее до¬

прашивал. Слов она разобрать не может. Другой го-

лос слышится реже. Комиссар что-то кричит. Какой-

то странный шум. Глухие, равномерные удары.

Флорика прислушивается. Неужели это стонет

кто-то? Сердце начинает сильно биться. Да, да, кто-то

стонет. Удары продолжаются. Потом все затихает.

Слышится резкий голос комиссара. Он что-то кричит.

Потом наступает тишина. И вдруг — страшный, не¬

человеческий крик. И снова тишина. Сердце Флорики

так бьется, что, кажется, вот-вот выскочит из груди.

И опять тот же пронзительный, страшный крик.

Она вскакивает.

— Не смейте бить!..— плача, кричит она исступ¬

ленно. И стучит в стену руками и ногами.

Постепенно шум наверху затихает. Всхлипывая,.

Флорика ложится на сено и, обессилев, засыпает.

Проснувшись, она замечает, что тьма, окружаю¬

щая ее, стала как будто не такой густой, как раньше.