Посмотрев на собственный ум, Мёнламбар обрел чистое понимание открывшейся ему

природы ума. Велика была его радость, и он пустился в пляс, напевая: «О, милосердный

Сочунва, яй! О, искусный в методе, яй! О, мудрый, яй!» Тогда Сочунва открыл дверь, вышел

и сказал: «Раньше я пытался вызвать твой гнев разными способами, но твой гнев не был

силен».

Затем он даровал Шами все сокровенные наставления. Шами следовал за Сочунвой до

самой его смерти в году Земли-Обезьяны (1128), когда учителю было 67 лет. Таким образом,

он непрерывно служил ему в течение тридцати четырех лет. [76]

Потом Мёнламбар построил себе хижину в Сандон-цугха, спал на крыше, а в хижине

держал коз. Он жил простой жизнью: собирал навоз и играл с детьми в камешки, но так как

он достиг вершин духовного совершенства, слава его была велика. Он скончался, когда ему

было 87 лет, в год Железа-Зайца (1171).

Хотя и видел Жизнеописания трех его учеников — Чупа Дарцона, Мэл Кава-ченпы и

Тинганва Сэрцула, — намтары других его последователей, например, Лугро Шигпо, мне не

встречались.

Когда Шами (Мёнламбар) жил в Нижнем Толуне, Чупа Дарцон явился, чтобы попросить

у него сокровенных наставлений, но учитель даже не разрешил ему войти. Чупа несколько

дней жил возле дома Шами и ждал, пока представится возможность поговорить с учителем.

Однажды в те края пришел один милостынедатель и несколько ученых, чтобы пригласить

Шами на буддийский праздник.

Шами сказал:

— Я не пойду. Приедет ачарья Тиндзин и, увидев меня, разгневается. Но его жена

возразила:

— Ты должен принять это приглашение. Если бы ты взял с собой монаха, который

живет неподалеку от нашего дома, он мог бы быть противником Тиндзина на диспуте.

— Что же, спроси его, — сказал Шами. И она

спросила:

— Чупа, если бы сегодня тебе пришлось сопровождать учителя на религиозный

праздник, смог бы ты состязаться на диспуте с ачарьей Тиндзином?

Чупа согласился, и тогда учитель и ученик отправились в дорогу. Когда они пришли в

дом милостынедателя, туда вскоре явился и ачарья Тиндзин в сопровождении нескольких

учеников.

Тиндзин сказал:

— А, Мёнламбар тоже здесь! Надо же, такой человек сидит выше всех нас. Чупа сказал:

— У моего учителя уже нет понятийного мышления (викальпа) , поэтому он не будет

участвовать в диспуте. Я же постараюсь порадовать ваш слух, рассуждая о вопросах Учения.

Тиндзин сказал:

— Что ж, послушаем. Не в моих правилах задавать вопросы другим. Спрашивай

ты меня.

^

Чупа, который ранее изучил Шесть трактатов мадхьямики , \8а] задал ему

следующий вопрос:

— Согласно учению мадхьямики (т.е. «Прасаннападе»2) не может существовать общей

позиции в диспуте между теми, кто постиг сущность мадхьямики (т.е. понятие шуньяты) и

теми, кто не постиг ее. В чем смысл этого положения?3

Тиндзин не смог ничего ответить. Созерцатель Мёнламбар вдруг поднялся со своего

места и сказал:

— Вот вам! Ешьте! — И пустился в пляс.

В этот момент вошел милостынедатель и, схватив Чупу за воротник, закричал: