– Согласен, - сдался Момот.

– Отлично!
– улыбнулся майор.
– Вот если бы мы могли также просто и быстро решить проблему потерь вообще...

Иващенко молчал. Они уже не один раз обсуждали вдвоем с Богдановым этот вопрос. Но поиски действенных мер, которые помогли бы сократить потери людей, пока не увенчались успехом.

– Чем чаще я над этим думаю, - продолжал Богданов, - тем больше утверждаюсь в мнении, что все сводится к одному и тому же.

– К чему же?
– спросил врач.

– К дисциплине. Да, это не ново. Но только дисциплина способна помочь нам сохранить людей. Максимально снизить потери, А для того чтобы решить эту задачу, нам следует чаще бывать на огневых позициях, в боевых порядках и в подразделениях, контролировать их...

Момот и Иващенко ушли в половине второго, а около двух часов приехал начальник штаба полка капитан Макаров.

– Есть новости, - войдя, доложил 01Н.

Богданов предложил ему сесть на земляное ложе, служившее днем стулом и кроватью ночью, а сам углубился в карту.

Он внимательно изучал множество только что нанесенных синих линий, кружков и значков.

– Пять новых батарей, - подсчитал Богданов.
– Верно, Михаил Оеменович?

– Да, - подтвердил капитан, - часть обнаруженных вчера звуковой разведкой - сегодня подтверждена оптическими засечками.

– Вижу, - сказал майор.

Когда командир полка и начальник штаба закончили работу и вышли из блиндажа, уже светало. Воздух был удивительно чист и прозрачен. Позади наблюдательных пунктов четко вырисовывались большие заводские трубы.

Богданов медленно шел, вдыхая свежий воздух. Спать не хотелось. Около окопа, ще было укрыто орудие он остановился.

– А в гражданскую был пулеметчиком, - донеслись до него чьи-то слова. Богданов прислушался. Говорили двое. Один голос принадлежал Березину. Второй, густой, спокойный, был ему незнаком.

– Значит, и в гражданскую пулеметчиком были?
– спросил Березин.

– Так точно! В этих местах, правда, не приходилось воевать, хотя родом недалеко отсюда.

«Гордин», - вспомнил Богданов фамилию обладателя густого баритона.

– Жаль мне Одессу, - продолжал Гордин.
– Родной, можно сказать, город. Четверть века на судостроительном отработал. Каково было оставлять? Понимаете, как подошел фашист к окраинам, будто кто-то холодными руками сердце сжал...

Увидев командира полка, оба вытянулись.

Где-то далеко ухнул орудийный выстрел. Через .несколько секунд над их головой прошуршал снаряд, а спустя еще немного времени он разорвался далеко позади наблюдательных пунктов.

– Ориентир два, влево один сорок, - батарея противника!
– громко доложил Гасанов.
– Отсчет правого - двадцать восемь шестьдесят.

– Снова ты?
– произнес Сергей, нанося отсчеты на карту. Это была обнаруженная жми еще вчера батарея 150-миллиметрового калибра.

– Что-то поздно сегодня. Нервишки подводят, наверное, - сказал Гордин.

Сергей тоже стал замечать, что гитлеровцы начали изменять своему принципу, или, как его назвал Морщаков, неписаному закону: «Взошло солнце - война, а зашло - конец войне, отдых».

Тяжело урча, подъехал дикап Петрова.

– Давно началось?
– спросил он, выйдя из машины.

– Только что товарищ генерал, - ответил лейтенант!
– Сегодня даже не дождались авиации.

– Появится еще, - кивнул Петров, пожимая руку подошедшему Богданову.

Генерал посмотрел в бинокль на вражеские позиции.

– Поберегите снаряды. Скоро пригодятся.

– Что-нибудь новое ожидается?

– У нас каждый день новое, - пошутил Петров, - так что нам не привыкать; так что ли, пулеметчик?
– Он дружески подмигнул Гордину. И обращаясь к Богданову, спросил: - В полку Галиева, Николай Васильевич, есть твои передовые наблюдательные пункты?

– Есть. С этим полком у нас тесная связь.

– Это хорошо, - одобрил генерал, - только учти, ночью части дивизии будут отведены к Сухому лиману.

– Дивизия отойдет?
– удивился Богданов.
– Почему?

– Видишь ли, - пояснил Петров, - отвод :на новый рубеж значительно облегчит положение частей дивизии, так как сократится фронт обороны.

Богданов на секунду задумался.

– Но, - возразил он, - овладев побережьем Черного моря, от Бугаза до Сухого лимана, противник сузит кольцо...