словно вспышки, одна за другой, и каждая, сбивающая с толку, особенно последняя.

Джексон Лок.

Я вспоминаю вчерашний день, когда тренер указал на него и на меня, потому что мы были

первыми в рейтинге. Джексон кивнул в мою сторону, и я кивнула в ответ в знак уважения. После

этого я старалась не смотреть, как он дерётся, но я ничего не могла с собой поделать. Трудно не

смотреть на вашего главного соперника. Я наблюдала, как он быстро бьёт своего противника и

почувствовала привкус зависти. Это выглядело слишком просто. Сейчас я знаю почему.

Я одеваюсь, как в тумане, накинув эластичные серые брюки и борцовку, спроектированные

папой специально для наших занятий, и спускаюсь вниз. Считывающее устройство виднеется

возле последней ступеньки, оно имплантировано в стене. Это что-то вроде сейфа, если не считать

переднюю стеклянную стенку. Мама и папа уже поместили их кейсы внутрь. Рядом с каждым из

них горит зелёный свет, позволяя узнать, что всё в порядке… и нет повода для беспокойства. Я

понятия не имею, как Древние назначаются нам, или, что более вероятно, как мы назначаемся им,

полагаю, они — единственные, кто нуждается в патче и в считывающих устройствах для кейсов.

Но это кажется странным, что из всех людей в Сидии Джексон Лок назначен именно мне.

Считывающее устройство активизируется, когда я оказываюсь рядом. Я прикладываю свой

большой палец к сканеру, в результате чего стекло раздвигается. Из коробки вырывается холодная

дымка, и мне не в первый раз становится интересно, что они делают с патчами, когда их

анализируют. Я верчу в руках кейс, надеясь, что устройство не определит исчезновение патча.

Возможно, я смогу сказать маме, что потеряла его. Нет, она скажет папе, и даже он не сможет

защитить меня от последствий. Я поднимаю кейс и затем отпускаю руку, затем поднимаю снова и

вставляю в устройство. Щелчок!

В итоге, после нескольких секунд, я кладу кейс в слот и возвращаю на место, мои глаза

крепко сжимаются. Я слышу, как стекло закрывается. А затем происходит нечто волшебное: он

отключается. Я открываю один глаз и вижу зелёный свет возле моего кейса. Я не могу удержаться,

чтобы не проверить.

Я прикладываю большой палец к сканеру, и как только стекло поднимается, хватаю кейс и

открываю крышку, готовясь поставить его обратно в слот, но замираю. Мой патч здесь,

серебряный и блестящий патч смотрит на меня так невинно, как никогда. Моя челюсть падает. Как

это произошло? Я кладу кейс обратно и спешу уйти перед тем, как случится ещё что-нибудь, и мой

патч снова пропадёт.

Я думаю о прошлой ночи. Его там мне было. Я переворачивала кейс вверх ногами. Я

проверила всё в своей комнате. Однако… может быть, это был сон. И если я это придумала, тогда,

возможно, я придумала и Джексона. Я воспроизвожу в памяти его лицо, глаза, то, каким сильным

и уверенным он выглядел. Я его не выдумала.

Мне надо сказать папе, но если я это сделаю, меня подвергнут допросу и чтобы наверняка,

введут сыворотку памяти. Я делаю вдох. Мне следует сказать ему, но позже. В первую очередь

надо расспросить Джексона.

Я пересекаю порог квартиры. Как только я захожу в стеклянный лифт, он закрывается и

спускается в один из самых передовых тренировочных залов в городе. Как обычно появляется

четыре серых стены, однако, эти стены оснащены регулировкой температуры и звукоизоляцией, и

способны поглотить пулю, не давая ей отрикошетить. Всё остальное папа меняет согласно нашему

расписанию тренировок. В прошлом году здесь было четыре базы для стрельбы. Теперь в комнате

нет ничего кроме расположенного в центре мата для борьбы. Папа уже на нём и подпрыгивает на

месте, словно он всё ещё ученик. Иногда мне кажется, что он всё ещё хочет тренироваться, именно

поэтому он наносит мне слишком сильные удары.

— Я здесь, — говорю я, не смотря на него.

— Оденься.

Кондиционер дует через вентиляцию в потолке, и я дрожу, когда под ней прохожу. Он знает,

я ненавижу мёрзнуть. Я хватаю пару перчаток с полок для оружия, расположенных на левой стене,