– Как я понял, в Высоком доме никто тебя не трогал?

Я помотала головой и обняла его.

– Отчего же? Териваг должен был уложить тебя на свой стол в первый же день, да и Парьеге не остался бы в стороне...

Как же противно! Я отошла с брезгливой гримасой.

– Не говори так о них! Они мои друзья и ничего плохого мне не делали!

Аэль молча согласился. Его не смутило, что мое возбуждение угасло, подавленное обидой. Он сам привлек меня к себе.

9 .

Понятие частной собственности было ему не знакомо. Открыв глаза утром, я обнаружила его со своей тарелкой в руках.

Он стоял у догорающего костра обнаженный и красивый, как древний бог. Тогда, у моря, я приняла его за Посейдона. Сегодня, похудевший, он больше походил на Аполлона. Чем дольше я на него смотрела, тем больше замечала отличий от современных мне мужчин. Строение костей и мышц не такое как у европейца, скорее как у негроида. Черт его знает, как еще объяснить, я ж не анатом - вижу разницу между конституциями разных рас, а словами обрисовать не могу. Развиты те мускулы, которым завсегдатаи тренажерных залов не уделяют большого внимания. Правая рука заметно толще левой. На спине такой мышечный каркас, что ребра не проломит даже дубинка лула. Очень сильные ноги, но мышцы сухие - стометровку не выиграет, зато на марафонской дистанции ему не будет равных. Ступни плоские, с растопыренными пальцами, будто он никогда не носил обуви.

Профиль у Аэля свой, не наньянский и не лулу, выразительный, тот, что называют ястребиным. Высокий лоб, выступающие надбровные дуги - глаза смотрят из-под них как из пещер; впалые щеки; в профиль кажется, что губы улыбаются, хотя Аэль, похоже, лишен чувства юмора; массивный подбородок. Светлые, почти совсем белые волосы коротко и неровно острижены, узкая борода и усы тоже откромсаны как попало. От нанья в нем только волосы и запах, телом же он лулу своего времени. А характером? Судя по тому, как равнодушен он ко мне, характер тоже наньянский. Он же пытался создать свое государство, пошел против повелителей мира - ему должно быть интересно узнать, будут ли эти попытки повторены в будущем! Даже великий Анту, едва увидев меня, принялся задавать вопросы! А Аэль молчит, уставившись в тарелку. Одно из двух: либо это доведенная до абсурда наньянская неторопливость, либо он глупее, чем я думала все это время.

Он поднял голову и посмотрел на меня.

– Пора идти.

Через несколько часов роли в нашей команде распределились раз и навсегда. Аэль был капитаном корабля, а я - бесправным юнгой. Мне полагалось следовать за ним, говорить, когда он разрешит, и не удаляться дальше, чем на пять шагов, пока он не позволит. Поняв это, я легко подавила возникшее было возмущение. Поведу себя как взрослый человек: уступлю лидерство желающему, чтобы сэкономить время и нервы. И вообще, я по природе не лидер; мне проще идти за другим, чем вести самой.

Аэль взял рюкзак и меч, поручив мне нести лук, колчан и топор. Нет, он не слышал о галантности и не догадывался, что женщин следует оберегать от жизненных невзгод. Его интересовала только скорость передвижения. К этому моменту нам осталось по прямой около семидесяти километров. Аэль сказал, что придется сделать крюк на север, чтобы обойти земли лула. Я посмотрела по карте: это удлинит маршрут минимум на сто километров и мы выйдем к цели не с той стороны, как сначала планировалось. Я согласилась, хотя мое мнение и не учитывалось. Может быть, Аэль не самый приятный попутчик, но за зиму он прошел треть Испании с одним ножом. Рядом с ним ничего не страшно!

После вчерашнего пиршества у нас осталась всего одна банка с овощами. Уверенный в своем охотничьем мастерстве, Аэль не понимал, зачем ее беречь. Я заметила, что ее нужно оставить "на всякий случай", и потом была вынуждена долго и путано объяснять, что имею в виду. Для Аэля "всяких случаев" не существовало. Поэтому вечером мы ее съели на гарнир к оленине. В ней было больше килограмма овощей - мне одной хватило бы на три дня! "Ни к чему таскать на себе ненужную тяжесть, если можно хранить ее в себе", - сказал Аэль. Вероятно, это была вершина его юмористического таланта.

За первый день мы не сказали друг другу и десяти слов. Он объяснил мне, как маленькой, что следует двигаться бесшумно и скрытно, ведь лула к этому часу наверняка сообразили, в какой стороне искать убийц своих охотников. Ему не нравилось, как я иду, он то и дело оглядывался на мои ноги и хмурился. Аэль - настоящий индеец: даже по сухим веткам он проходит так, что ни одна не треснет! Его босые ступни вовсе не покрыты толстой коркой ороговевшей кожи, однако они ничего не чувствуют. Нюх у него, как у гончего пса, опасных зверей он чует за сотню метров и сворачивает в сторону. К вечеру я запомнила знаки, которые он мне иногда подавал. Поднятая рука с оттопыренным большим пальцем означает медведя, с указательным - волка, с растопыренной пятерней - стаю волков. Знаками же он рассказывал, сколько часов назад, в какую сторону они прошли и как далеко от нас находятся сейчас. Под вечер показал руку с поднятыми указательным и мизинцем. Тут уж и дурак поймет, что речь об олене. Без слов попросил лук. Я подала, протянула стрелу. Не останавливаясь и даже не особо целясь, он выстрелил куда-то вдаль. Выхватил из колчана еще стрелу и умчался вперед. Я побежала за ним. Догнать его было невозможно! Только через несколько минут нашла его за трехствольным деревом - он вытаскивал стрелы из молодого оленя. Отдал мне рюкзак, взвалил оленя на плечи и пошел себе дальше.

На привале мы наконец начали разговаривать вполголоса. Развели маленький костер в низинке, чтоб не видно было со стороны и ветер не мешал. Аэль велел мне, пока не стемнело, разделать оленя, но уже через несколько минут с утробным рычанием отобрал нож.

– Что ты делаешь? Как ты прожила месяц в лесу, не умея потрошить дичь?

Я покраснела. А ведь казалось, что я уже наловчилась в этом деле!

– Научи меня.

– Гляди внимательно.

Его руки быстро и ловко орудовали ножом.