Я сообразила:

– Бероэсу нужно оставить тебя в покое. Если у тебя будут дети, они смогут рожать детей от нанья...

– Именно так. Не сразу, но когда-нибудь смогут. И вообще, мне кажется, великий Амелу напрасно так боится Эркоя. Нанья нравится чувствовать себя творцами. В прежние времена на многих планетах они с удовольствием ускоряли эволюцию, просто чтобы понаблюдать за различными вариантами развития. Чем Земля хуже? На их месте я бы только порадовался возможности следить за приключениями полукровок. В конце концов, сегодняшние колонисты ни в чем перед Эркоем не виноваты. Не могут же потомки беглецов нести бремя чужой вины вечно! Если я когда-нибудь попаду на Эркой, вот увидишь, окажется, что я прав. Там ведь тоже сменилось немало поколений, все давно забыли о войне и наблюдают за нами исключительно из антропологического интереса. Так давайте повеселим их и развлечемся сами!

– И что же делать?

– Избавиться от великого Амелу, - сказал Аэль уверенно.
– Отдать власть одному Бероэсу. И уже через пятьсот лет у Эйбиани появится желание написать поэму о славных нанья Земли. Спустя еще несколько столетий прославлять детей солнца в стихах будут лулу. А всего через две-три тысячи лет лулу смогут отправиться на Луну на собственных кораблях.

– Твои фантазии впечатляют. Однако не забывай, что через сорок тысяч лет нанья на этой планете уже не будет и только тогда начнется взлет лулу.

– Значит, одно из двух: либо после случившихся перемен Эркой их уничтожит, либо переправит колонию куда-то в другое место

– Или позволит вернуться домой.

– Никогда! Ни при каких условиях Эркой не примет земных нанья. Скорее ты осмелишься погладить этого волка, чем коренной эркоец позволит чужаку приблизиться!

У меня было еще много вопросов и предположений, но пришлось оставить их на потом. Аэль решил, что пора найти еду на ужин, и умчался вперед в сопровождении волков. Я остановилась на небольшой полянке с родником и развела костер как раз к тому времени, как он вернулся с добычей - детенышем мохнатого носорога. Его черная шерсть была мокрой - похоже, Аэль вытащил его из болота. Сказал, нам повезло, мясо этого зверя очень вкусное. Неудивительно, что они не дожили и до античности!

Вечер превратился в настоящий пир. Пока волки в стороне от огня жрали потроха и грызли кости, мы запекли в глине несколько отменных кусков мяса и объелись так, что трудно стало двигаться. Я разлеглась на земле и осоловело таращилась то в огонь, то на Аэля, ласкавшего грозную волчицу. Та ластилась к нему, как овчарка к хозяину, и блаженно щурила глаза, пока сильная рука трепала ее по загривку. Я лениво заметила:

– Скоро насекомые проснутся, съедят тебя.

– Да, надо опять шить одежду.

– В прошлый раз, ты говорил, шил из волчьих шкур?

– Придется искать оленя. Как теперь этих тронешь?

Огромный черный вожак подобострастно подполз к Аэлю, сунул нос под руку. Волчица зарычала. Остальные лежали в отдалении, с тоской глядели в нашу сторону, но подходить не решались.

– Жаль, что в Индии нет волков и тамошние животные вовсе не испытывали передо мною трепета. А я ведь мог бы сделать волка своим... Как ты сказала? Тотемом. Тогда меня не забыли бы и по сей день, и племена шли бы в бой, призывая отца волка в духи-помощники.

– Что же там случилось с тобой?

Аэль сел, и волчица тут же свернулась клубком у него в ногах. Темный глаз влажно блестел, отражая блики огня. Изогнувшись, она лизнула его в бороду и заскулила от удовольствия. Он потер подбородок, положил руку ей на морду, успокаивая. Лицо помрачнело, затвердело - Аэль стал как каменный идол.

– Люди там никогда не видели нанья. Они были совсем дикие, думали, что произошли от слонов или львов. Я хотел подчинить их себе, стать для них тем, чем были нанья для народа моей матери. Нужно было, чтобы они верили мне и слушались во всем. Подчинив отцов, я дал бы детям знания, научил обращаться с настоящим оружием, добывать больше пищи, жить дольше... уважать себя, в конце концов. Мне хотелось показать им, что жизнь - это не только погоня за добычей, что есть еще мысль. Не вышло. Если они и прислушивались, то на следующий день все забывали. Вчера они поклонялись мне, а сегодня убивали и расчленяли льва, веря, что это поможет обрести его силу. Я организовывал успешные набеги, перебил со своим племенем несколько соседних племен, чтобы мои люди получили больше добычи и женщин. Сначала они с удовольствием в этом участвовали, а потом начали отказываться. Я дал им новые земли для охоты, новых женщин, отличное оружие, но они не знали, что со всем этим делать! Пытался рассказывать о звездах, других мирах - они слушали без интереса и спешили к своим вечно пьяным колдунам, которые якобы говорят с мертвецами. Темные, дикие люди с дымом в головах. Верят пляшущим с колотушкой безумным старикам, но не верят мне - мне, кто дал им мощные копья и луки, кто лечил их детей и убил сотни врагов!

Я не удержалась и сыто зевнула.

– Так надо было зайти с другой стороны. Со стороны колдунов.

– Что ты хочешь сказать?

– Ты знаешь нанья, но, похоже, совсем не знаешь лулу. Вера в сверхъестественное нужна им так же, как вода или сон. Пускай духи не существуют, это неважно. Важно, что люди в них верят. Колдуны - первые помощники вождей.

Аэль фыркнул. Его гордое лицо преисполнилось презрения.

– Почти все колдуны - обманщики! Они не видят духов там, где те действительно живут, зато с легкостью изображают общение с несуществующими силами. Зачастую они и сами верят в то, что пытаются навязать другим. В их головах дым, они не отличают реального мира от игры своего воображения. Голос собственного рассудка принимают за голос какого-нибудь духа предков и начинают ублажать его, как живое всесильное существо. Для них нет разницы между тем, что произошло, и тем, что только может произойти. Лелея терзающие их страхи, они изобретают сложнейшие обряды ублажения вместо того, чтобы смело взглянуть этим страхам в лицо. Пугаются своих мыслей и спешат избавиться от них, уморив себя в ритуальной пляске. Их мир ограничен тем местом, где они живут, а уже за горизонтом начинаются владения мертвых. Я потерял терпение после того, как мои люди приняли точно таких же лулу за оживших мертвецов только потому, что те разрисованные грязью дикари встретились нам на расстоянии одного дня пути от нашего поселка! Этих двух обстоятельств дуракам хватило, чтобы вообразить себя в земле мертвых и кинуться прочь. К их чести, колдун остался и попробовал заговорить оживших покойников своими песнями.

– А те что?

– Они ж на самом деле не были мертвецами, - ухмыльнулся Аэль, - зато им очень скоро стал колдун. А когда я убил пару размалеванных обезьян и притащил к своим, чтобы посмотрели, - те чуть меня самого не отправили к предкам, чтобы съесть и овладеть моей силой!

Из костра выстрелил уголек, упал подле Аэля. Волчица мгновенно взвилась на ноги и отбежала к темному лесу. Огонь догорал, а я все не могла заставить себя встать, чтобы подбросить веток. В неровном красном свете Аэль сам был похож на шамана с головой ястреба.