– Откройте, Коган, вы окружены!

Коган метнулся к окну:

– Навел, гаденыш?

Зиновий Ефимович вновь дрожащими руками чиркнул спичкой, но она сломалась. Он попытался зажечь еще одну, но пальцы его не слушались. В дверь начали стучать сильнее. Сломанные спички летели на пол одна за другой. Наконец Когану повезло: сера вспыхнула.

Лешка понял, что еще немного – и будет поздно. Он согнул связанные ноги и со всей силы ударил ювелира в колени. От неожиданности тот потерял равновесие и опрокинулся на спину. Однако горящая спичка выскользнула из его рук, упала на пол, и огонь моментально вспыхнул по всему дому. Пока Казарин распутывал веревки, Коган успел поднять пистолет и выстрелить. Дикая боль пронзила плечо, и Лешка потерял сознание.

Лешка открыл глаза на носилках возле кареты «скорой помощи». Рядом с ним курил тот самый здоровяк, которого он видел в метро и на вокзале. Казарин приподнялся на локтях и тут же застонал от острой боли.

– О, очухался хлопчик! – Здоровяк улыбнулся и бросил папиросу на землю. – А мы уж думали – усе, каюк.

Стараясь вновь не потерять сознание, Лешка неотрывно смотрел на горящий дом, на мечущихся в ночи дачников, милиционеров и пожарных. Постепенно он вспомнил все, что с ним произошло в последние часы.

– А где Барон? – еле прошептал он.

– Кто? – не понял здоровяк и тут же, сообразив, о ком спрашивал Лешка, махнул рукой в сторону. – А, этот!

Лешка посмотрел туда, куда указывал его «охранник». Там, на земле, сидел Коган. Возле него суетились несколько человек.

– Дед-то оказался крепкий. На прорыв пошел, жариться вместе с тобой не захотел. – Здоровяк решил пояснить Лешке, как прошла операция. – Мы когда дверь взломали, только тебя в комнате обнаружили. А он через террасу заднюю ушел. Достали его уже за забором…

Глава 29

Теперь настала Лешкина очередь лежать в больнице. В его палате перебывал весь класс, включая Веру Чугунову, которая стояла в сторонке и, пока ребята рассказывали последние новости, все время вздыхала, глядя на Лешкину рану. Не приходил только старик Варфоломеев. Герман Степанович так переволновался из-за всей этой истории, что с сердечным приступом тоже попал в больницу.

Томясь от вынужденного безделья, Казарин вновь и вновь перебирал в голове все события минувшей недели. Он был очень благодарен сотрудникам кремлевской комендатуры, которые по приказу Шапилина следили за ним до самой дачи Когана. Ведь если бы не они, неизвестно, как повернулись бы события той ночью.

А еще Лешка благодарил Бога, что Танька все разболтала отцу. Он мог ее поблагодарить хоть сейчас: она лежала в той же больнице, этажом выше. Но врачи строго-настрого запретили Лешке ходить, и поэтому ему ничего другого не оставалось, как мысленно продумывать хвалебную речь в Танькину честь.

В свой адрес похвал он уже наслушался вдоволь. Бриллианты вернули в Алмазный фонд на следующий день после пожара на даче. А к Лешке все шли и шли «ответственные товарищи», чтобы похлопать его по здоровому плечу и похвалить за отвагу.

Казарина огорчало лишь одно: отца по-прежнему не отпускали из тюрьмы, и о нем не было никаких вестей. Но однажды, когда Лешке уже разрешили вставать, в его палате послышался знакомый до боли голос:

– Ну что, сын, болеешь? – В дверях стоял исхудавший отец.

Они кинулись друг другу в объятия.

– Говорят, ты тут без меня в историю попал?

– Кто бы говорил! – рассмеялся Лешка. Он обнял отца еще крепче и тихо прошептал: – Батя, как же я по тебе соскучился!..

Прошла неделя, затем другая. Закончился май, и наступил июнь. Впереди маячили выпускные экзамены и поступление в институт.

Поправившие свое здоровье Алексей и Татьяна сидели на диване в квартире Шапилиных и штудировали русскую литературу. Вернее сказать, изучение классиков российской словесности было нужнее Таньке: ее познания в этой области оставляли желать лучшего.

– Если ты сейчас не поймешь образ Болконского, считай, что на экзамене пролетела. – Лешка очертил карандашом абзац в учебнике и подвинул его подруге. – Читай от сих до сих и помни: Капа всех будет гонять на экзамене по «Войне и миру».

Таньке было смертельно скучно. Она отодвинула учебник и заявила:

– Да чего тут понимать? Эгоист твой Болконский, как все мужчины: отвез молодую жену с ребенком к отцу в деревню, а сам – на войну.

Лешка кивнул:

– Молодец. Вот так ответишь, и пара обеспечена.

Таня откусила яблоко и, дурачась, погладила Лешку по голове.

– Лешечка, а вот скажи: ты бы тоже меня бросил, как Андрей?

Лешка покраснел:

– При чем здесь я?

– Нет, ну ответь: бросил бы или нет?

Казарин покраснел еще больше и буркнул в ответ:

– Сама знаешь…