Шрифт:
Дородный мужчина административного вида сошёл во двор последним. Пальто с бобровым воротником сидело на нём чугунно, как на памятнике; идеальные складки брюк рассекали пространство, как носы океанских лайнеров режут воду, подошвы страусовых туфель ступали твёрдо. Под ноги хозяин шикарных туфель не глядел. Зачем? Всё непотребное должно убраться с дороги само. Первым делом он придирчиво осмотрел лифтовую кабину и рельсы, затем дом номер десять бегло окинул взором, после чего подошёл ближе, и, сложив губы в куриную гузку, стал побуквенно изучать надписи на музейной табличке.
Валентину Юрьевичу не дали освоиться с ситуацией, на него накинулись девушки. Ухватили за рукава, повернули спиной к поленьям, что-то прощебетали своему переводчику, он хмуро ответил, забрал у них камеры, отступил и стал целиться объективом в хозяина дома. Девушки поставили потерявшего дар речи Ключика в красивую позу, развернули в его руке топор так, чтобы видно было лезвие, сами повисли у него на плечах - справа и слева. Переводчик крикнул им что-то с видом дрессировщика, понукающего питомцев, щёлкнул камерой раз и ещё раз, повесил её на шею и взял другую. До Ключика наконец дошло, что его роль незавидна - что-то вроде фотографического болвана или ручной обезьянки. Собрался возмутиться, закрутил головой...
– Не шевелитесь!
– прикрикнул на него дрессировщик, и вторым аппаратом запечатлел зверскую физиономию Валентина Юрьевича и девичьи улыбки.
– Аригато! Аригато!
– по очереди прокричали улыбчивые девицы, отобрали у поводыря камеры, глянули, одна расхохоталась, и стала показывать второй результат.
– Ы!
– скалясь, передразнила та, глянув на Валентина Юрьевича и его топор. Вторая, по-прежнему хохоча, кивнула ему: "Аригато!"
– Аригато, - машинально повторил Ключик, чем привёл девиц в полный восторг.
– Вы экскурсовод?
– спросил переводчик с таким выражением, будто с детства ненавидел экскурсоводов, а к Валентину Юрьевичу питал личную неприязнь.
– Н-не...
– неуверенно ответил Ключик, потом, взяв себя в руки, добавил несколько невпопад:
– Я здесь живу.
– Аниматор, - скривившись, покивал переводчик. Видимо, аниматоры с его точки зрения не заслуживали ничего, кроме презрения.
– И здесь тоже нет экскурсовода?
– осведомился кожаный толстяк. При этом водил носом справа налево, будто вынюхивал, где скрывается экскурсовод.
Его подопечные между тем окончили осмотр двора, разглядывали ободранную дверь пристройки и обменивались впечатлениями, потряхивая мохнатыми шапками. Ключик развёл руками и покрутил головой, мол, нет экскурсовода. Чего нет, того нет.
– Жмоты, - констатировал кожаный.
– За такие бабки не то что экскурсовода, медведей с балалайками...
– Скажите им, чтоб не лезли внутрь, - прервал Валентин Юрьевич, заметив, что гости суют носы в квартиру номер шесть.
– Ноги переломают.
Кожаный поводырь устремился к подопечным, крича на бегу.
"Англосаксы", - понял Ключик. "Англичане?" - предположил он, заметив, как туристы оглядывают свои ноги в унтах. "Нет, скорее американцы", - решил он, услышав, как весело матерятся эти ребята, показывая друг другу на дверь опасной пристройки. Дрессировщик девушек ворчал: "Слава тебе господи, хоть здесь нету экскурсовода, не придётся переводить за дураком с его идиотского на японский". На Валентина Юрьевича он при этих словах косился значительно, мол, ты, аниматор, лучше помалкивай. Твоё дело корчить зверские рожи и помахивать топором. Юные японки между тем позировали друг другу на фоне памятной таблички дома-музея. Седьмой гость в развлечениях участия не принимал, похаживал по дорожке, рассматривал строения, как личную собственность, иногда удивлённо задирал брови, будто ожидал, что строения станут восторгаться тем фактом, что были замечены.
– Что там дальше в программе?
– спросил кожаный переводчик, проявляя явные признаки нетерпения.
– Осмотр музея?
Ему никто не ответил. Он пожал плечами, привлёк внимание подопечных, прожевав и выплюнув несколько слов, и стал им что-то втолковывать, с преувеличенной жестикуляцией. Слушатели, взявшись за руки, поочерёдно кивали и отвечали междометиями. Сумрачный японский переводчик обречённо простонал и потащился к дому. На ходу издавал тоскливые невнятные фонемы, адресуясь к питомицам. "Разнесут мне дом, - потеряно подумал Ключик, завидев, как ринулись внутрь туристы.
– За что такая напасть? Кто это выдумал - водить сюда экскурсии? Музей коммунального быта... А, ну да. Это от бывшего начальства Резиновой Зины подарок. Статус дома показался ему сомнительным, он по своим каналам дал знать кому-то из комсомольцев-добровольцев, они устроили здесь музей. Я теперь аниматор. Не гожусь. Аниматор - это живенько с улыбочкой, креативненько, а я что? Чучело для фотографирования. Экспонат музея коммунального быта, вот кто я на самом деле. Табличку надо раздобыть: "Мещанин конца двадцатого - начала двадцать первого века, действующая модель". Полутруп с каменными мозгами. Раз "полу", значит на половинном окладе. Интересно, положено ли мне жалованье или предполагается, что я буду скоморошничать на общественных началах? Надо спросить этого, с бобровым воротником. Он, должно быть, мой куратор. Какой-нибудь бывший инструктор горкома комсомола, ныне брошенный на культуру, спорт и народное образование". Ключик поискал куратора, но тот, видимо, закончил внешний осмотр дома и приступил к обследованию вверенных площадей. Ключик взошёл на веранду, поджал губы, соображая, - куда податься? где пересидеть набег?
– но спрятаться ему не дали.
– Э-э!
– протянул высунувшись из квартиры Ядвиги Адамовны переводчик с японского.
– Можно вас?
Не придумав, как бы пристойно отказаться, Валентин Юрьевич молча принял приглашение - вошёл.
– Что это за штука?
– шепнул у него за спиной переводчик.
– Я не знаю, что им сказать.
Компания, столпившись у чудо-печки, разноязыко галдела. Шесть человек, Ключик - седьмой. Никогда в кухоньке Ядвиги Адамовны не было такого столпотворения.
– Буржуйка, - коротко пояснил Валентин Юрьевич, прокладывая себе дорогу к печке.