– ... и это в те дни, - возмущался на балконе мэр, - когда мы напрягаем все силы, чтобы преодолеть последствия безграмотного руководства предшественников! Когда мы всемерно боремся с бюрократизмом и формализацией управления! Когда мы преодолеваем перегибы принудительной виртуализации! Когда...

"Когда, когду, когде, когдам...
– рассеянно думал, слушая мэрское выступление Ключик.
– Что он несёт? Это огрызки предвыборной речи? Перегибы принудительной виртуализации - в этом что-то есть. Что-то знакомое. Он всегда так по телефону разговаривает? Демагог. Не хотел бы я под ним заведовать сетями. Ладно, моё дело маленькое. Газ, воду и свет пусть включат и убираются с глаз - бороться с бюрократизмом и формализацией управления. Наше дело маленькое, победа будет за нами. Когда? Тогда, тогду, тогде, тогдам".

Он прихлёбывал горячий, крепкий, с привкусом ржавчины чай и слушал Ростислава Владиславовича, - не на Тиберия похожего, а на Калигулу первых дней правления. Лиха беда начало, но говорят, Калигула и кончил неважно.

– Ты уяснил мою мысль?!
– делая плавный жест свободной рукой, спросил мэр.

Надо полагать, телефонный ответ был утвердительным.

– Всё включить прямо сейчас, - припечатал новый мэр, хлопнув ладонью по мрамору.
– У меня всё. Работай.

Запихав телефон во внутренний карман, он соизволил глянуть с балкона.

– А, Юрич! Ты опять здесь? Мы разобрались. Всё порешали. С этим формализмом и бюрократией будет покончено. Ты понял? Мы - не предшественники, мы реально с народом. Ты только брось это дело - гадить у меня под носом, понял? Всё, свободен. Сети тебе включат.

Засим мэр потерял интерес к соседу снизу, снова обратился к рабочим: "Ну! Долго ещё провозитесь? В два часа ко мне в резиденцию привезут ландшафтного дизайнера". Ключик с отвращением выплеснул ржавый чай. Свежий снег испохабили похожие на мочу звёздчатые пятна. Волоча кружку за стальное ухо, он поднялся на веранду, щёлкнул для пробы выключателем. Свет был. Он забрёл в кухоньку Ядвиги Адамовны, врубил заблокированный после аварии котёл. Газ подключили. Он открыл водопроводный кран. Тот проплевался ржавчиной и пустил в раковину ровную тугую струю. Буржуйка снова, как много лет назад, стала ненужной, однако Валентин разбирать её на всякий случай повременил. "Мы мирные люди, но наша буржуйка готова, как прежде, чадить, - думал он.
– Не нравится мне этот Ростислав Владиславович. Что-то в нём есть. Знакомое что-то. Как он сказал? "Ты понял? Свободен!" Тот же гриб, вид снизу. Господи, ну почему наверх попадают одни грибы? Кто он вообще, этот Ростислав Владиславович? А кто был мэром до него? Не знаю. Занятно. Почему-то никогда не интересовался политикой. И теперь не буду. Что, Юрич, сети тебе включили? Пользуйся, только брось гадить у господ политиков под носом, а не то господа отключат тебе свет, воду и газ. Понял? Свободен". Гражданину Ключко Валентину Юрьевичу захотелось что-нибудь сделать. Выругаться или хотя бы швырнуть в стену кружкой, но он сдержался. Вышел на веранду, намереваясь подняться к себе...

– Дз-з...
– звук, будто кто-то всаживал дрель в жестяной лист, сначала не показался Валентину странным. Думал, строители наверху развлекаются. Когда на веранду вышел, понял - нет. Снова кто-то с дребезгом воткнул сверло, пошевелил дрелью, как стоматолог бормашиной, затем извлёк из жестяной раны. "Это у Резиновой Зины". От звука зубы заныли у Ключика. Он отпер стёганую дверь.

– Дз-зы!
– звякнул в прихожей товарища Гольц телефонный аппарат. Звякнул и замолк, абонент не дождался ответа. Смотреть на чёрный обелиск ушедшей эпохи было страшно. "Гальванизированный труп... Чур меня, чур", - ёжась, подумал Ключик и выдохнул пар - квартира Зинаиды Исааковны выстыла, протопить не вредно. Он занялся котлом, поминутно оглядываясь: не оживёт ли опять эбонитовый зомби? Тот притаился, делая вид, что покоится с миром, но когда Валентин Юрьевич собрался на выход, грянул. Выстрелил в спину.

– Ал-ло! Зинаида Исааковна?
– услышал Валентин, сорвав трубку с крюка дрожащей рукой. Издали, как из раструба репродуктора, прозвучал мужской голос.

– Алло?..
– неуверенно сказал в раковину микрофона Ключик.

– Прошу прощения, - с достоинством извинился репродукторный голос.
– Молодой человек, не сочтите за труд, позовите, пожалуйста, к телефону Зинаиду Исааковну Гольц.

Голос - чарующий баритон. Интонации точны, произношение безупречно. Дикция... Если не "от советского Информбюро", так по крайней мере "ТАСС уполномочен заявить". Перед Ключиком замелькали кадры чёрно-белой кинохроники: раструбы на столбах, головы, головы, взволнованные лица людей, "...сегодня в десять часов утра скоропостижно..." Впрочем, это было значительно позже.

– Извините, - собравшись с мыслями, ответил Ключик.
– Я не могу позвать Зинаиду Исааковну.

– Она вышла на прогулку? Тогда передайте ей, пожалуйста...

– Извините, - перебил Ключик.
– Передать тоже не возьмусь.

– Простите великодушно, - с лёгкой тенью упрёка рокотнул дикторский баритон.
– Возможно, я неправильно набрал номер?

– Вы правильно набрали.

– Кто вы?
– с едва заметным беспокойством поинтересовался баритон, проглотив слова вежливости.

– Сосед, - кратко проинформировал Ключик, потом счёл нужным пояснить: - Бывший сосед.

– Сосед? Но ведь Зиночка живёт одна... Я сам обеспечил её... Кх-м... Бывший? Что вы хотите сказать, молодой человек? Я надеюсь, с Зиночкой всё в порядке?

Что-то случилось с дикцией незнакомца - Ключик понял, что говорит со стариком.

– Зинаида Исааковна в добром здравии, - поспешил заверить он.
– Вернее, она выглядела здоровой, когда мы виделись в последний раз... Э-э... Я хотел сказать, что она попросту съехала месяц назад.

– Но это очень странно. Я, знаете ли, звонил ей месяц назад, она ничего не сказал мне о том, что собирается съехать. Вы извините, конечно, но Зина не могла вот так вот попросту съехать, как вы изволили выразиться, даже не поставив меня в известность. У неё есть мой номер, и я...

Ключик слушал треснувший изнутри баритон. В голове вертелась назойливая мешанина из утомлённого патефонного солнца и рваных строк: "...у тебя телефонов моих номера... я ещё не хочу уми..."

– Послушайте, - решился он перебить старика.
– Рези... Зинаида Исааковна не могла вам позвонить, аппарат здесь старый, с диском. Он не работает с новыми телефонными станциями. Зина оставила мне ключ, чтобы я присмотрел... даже не знаю, зачем оставила. Дом шёл под снос.