– Только время зря тратить, - сказал Валентин Юрьевич. Кривил душою, конечно. Стальных дверей боялся больше, чем блуждания во тьме по тоннелям, потому что тоннели - это же очевидно!
– рано или поздно выведут к людям.

– Буду осматриваться, когда поезд. Идти буду, держась за стенку.

Так и поступил. Пропустил состав, нашёл короткую лесенку, слез в тоннель. Подождал следующий поезд, чтобы через контактный рельс перебраться при свете, заковылял вдоль стены, спотыкаясь о шпалы. Время от времени щупал округлые рёбра бетонной трубы, вдыхал пахнущий застойной водою воздух, прятался в нишах, когда надвигался сзади колёсный перестук. Прижимаясь спиною к сырому бетону или сидя на каких-то трубах, смотрел немое кино - мелькание плоских лиц. Провожал очередной состав, поднимался и брёл по шпалам. Ни крыс, ни прочей подземной живности, против ожидания, не заметил. Мёртвым был тоннель, и даже мелькавшие в вагонных окнах лица казались Валентину неживыми. Ад - он и сеть ад, подземное царство усопших. Сковороды, кипящая смола - всё это средневековая чушь. Современный ад изощрённее. Вечно скитаться по тёмным тоннелям, шарахаясь от поездов, набитых мертвецами - что может быть горше? Это ад для психов-одиночек вроде меня. Поезда - для коллективистов. Подохнешь, сунут тебя в вагон, набитый такими же, как ты, и станут вечно гонять по круговому тоннелю. Водителем посадят какого-нибудь гриба. Запрут его навечно в кабине, с игрушечными рукоятями и кнопками-пустышками. Поцарствуй!

Ключик пропустил очередной адский поезд, подумал: "Ну, выйду я к людям, и что?"

Да то же самое. Бродяжить? Искать дорогу домой? Зачем тогда сбежал? Цель какую-то нужно придумать, но не получается. Кажется, всё уже перебрал. Хотел, чтобы оставили в покое, дали артмастерить в своё удовольствие? Оставили, дали. Домастерился до тошноты и потери памяти, чуть было не стал варёным овощем. Все мозги выблевал. Сгоряча послал всех к чёрту? Ушли. Намаялся одиночеством, захотел в коллектив? Позвали в улей. Чего не пошёл? Собственной значимостью проникся: "Я особый перец!" Кивнули, закатали в банку, написали на бумажке: "Перец особый". И это тоже не понравилось, захотелось на волю. Теперь тебе дали свободу - спустили в канализацию. Можешь нажраться вволю этой свободой. Опять не по вкусу? Так что ж тебе надо, артмастер Ключик? Чего тебе ещё не хватает, негражданин Ключко Валентин Юрьевич?"

– Света, - пробормотал он.

Заметил вдруг - а впереди-то просветлело!

– Поезд прошёл давно. Откуда свет? Станция?

Ключик пошёл быстрее; больше не спотыкался, потому что с каждым шагом редела тьма. Как ни спешил, пришлось пропустить ещё два поезда, пока не стало понятно - не станция, боковой штрек; большой, по краю - платформа. Оттуда красноватый свет.

Пройдя ещё с полсотни метров, Ключик увидел красные фонари и выбрался на платформу по стальным рифлёным ступеням короткой лестницы. Всё-таки станция, но недостроенная. Вся в лесах. Большая, как заводской цех, освещена скудно - дежурным светом.

– Эй!
– позвал Ключик и тут же пожалел - показалось разумнее сначала осмотреть молча, потом подавать голос. Ему не ответили, что-то пискнуло, шурхнуло под ногами - и только. Мышь. Какая-никакая, а жизнь. Раз есть мыши, значит, бывают и люди.

За спиною Ключика, визжа по рельсам колёсами, прогрохотал состав. Ключик не обернулся, неторопливо пошёл мимо пустых лесов к арочной стене, забранной корявой перегородкой из ребристой оцинковки. Частозубая пасть великана. В "зубах" заплатка. Дверь. "Похоже, здесь недавно работали. Вчера или позавчера. Праздник у них, что ли? Какое сегодня число? Не помню. Спросить некого, пусто. Но должен же быть на стройке сторож? Интересно, что там, за дверью" В стальной двери не было запора или задвижки, только пустые петли для висячего замка. "Может, заперта с другой стороны на засов?" Ключик взялся за ручку, нажал, ожидая сопротивления. Дверь не была заперта с другой стороны, она вообще не была заперта.

Споткнувшись об порожек, Валентин Юрьевич вылетел из подземелья прочь, поскользнулся, поехал по наледи, чуть не вывихнул кисть, но вовремя догадался выпустить ручку. В глаза плеснуло красным. Зарево в полнеба, закат. После сырого подземелья морозный воздух показался колючим. Лицо покалывало, игольными остриями посверкивали в воздухе снежинки. Ключик огляделся. Выползшее из-под земли чудовище, похожее на гигантскую жабу, щерило полукруглый оскал. Серый длинный язык недостроенной открытой платформы, на котором и стоял Ключик, высунулся из великаньей пасти в сосновый лес, рассечённый просекой надвое. "Пересадочная станция, - решил бывший артмастер.
– Уродливое чудище. Недострой, но когда его достроят, лучше не станет, а хуже, кажется, некуда. Что за станция? Электричка? Скоростной трамвай? Монорельс? Впрочем, всё равно. Пока что отсюда можно только пешком. Но куда идти, если идти некуда?"

К западу холм, на котором строили станцию, понижался так, что верхушки деревьев были вровень с платформой. В кронах посвистывал ветер. Ключик, застегнул куртку. Ветер, хоть и не был силён, прохватывал насквозь. "Одежда сырая, надо было поменьше в лужах валяться. Вернуться? Как не хочется лезть опять в подземелье! Закат. Господи, сколько лет я не видел заката?" Ключик, стуча зубами, наблюдал, как гаснет за лесом свет зимнего дня. Медлил, не получалось уйти. Но не вечно же торчать на морозе! Вернуться? Шмыгнув от огорчения носом, он почуял дым. Где-то поблизости горел живой огонь. "Ветер западный. В низине кто-то жжёт хворост. Или там жильё?", - подумал Ключик, вгляделся и высмотрел меж сосновых сумеречных стволов искру костра.

Глава двадцатая

Ключик недолго думая спрыгнул с платформы и стал спускаться заснеженной тропкой, петляя меж кустов, похожих на сахарные головы. Было скользко, снега по щиколотку, под ним кое-где лёд. Под ноги на крутых местах подворачивались обмёрзшие корни. Тропка вывела к пойме. На пологом спуске Ключик пустился рысцой, чтобы согреться, и чуть не угодил в подмёрзшее болотце. Хрупая корочкой, обошёл стороной. Перебрался через упавший ствол, схватился за ветку, стряхнул снег. Над головою захлопали крылья. С резким карком мелькнула и пропала в заснеженных лапах чёрная птица. Ключик больше не мёрз, но заметил, что не в шутку проголодался. Запах дыма, вот в чём было дело. Костерок, над ним, надо полагать, котёл... "Что за люди?
– думал Валентин, приглядываясь издалека, на ходу.
– Чем встретят?"

На ветках куста, наискось, как парус, немалый кусок брезента - защита от ветра. Костёр разведен был в осыпи невысокого обрыва, под корнями корявой сосны. Уютно потрескивали в огне сучья, шипела смола, на прикрытом тканью хвойном лапнике, под защитой косого паруса грелись двое. По всему видно - скорое наступление ночи их не беспокоило, к ночлегу приготовились основательно, хвороста запасли кучу. "Могли бы заночевать в метро, - подумал, несмело приблизившись, Ключик.
– Там теплее. Как с ними заговорить? Этот меня увидел".