– Что с тобой? – послышался над ним чей-то голос.

С трудом подняв голову, Терри всмотрелся в стоящую рядом темную фигуру. Подступающая тьма скрыла лицо говорившего, но спустя несколько секунд он все-таки узнал сержанта де Шарни.

– Ничего, – через силу выдавил он хриплым шепотом и снова опустил голову. – Все в порядке.

Шарль тихо усмехнулся, а затем вздохнул и, наклонившись, дружески похлопал его по плечу.

– Держись, парень. Это пройдет, поверь мне. Все мы прошли через это, пройдешь и ты. Постарайся просто не думать об этом. Ты выполнял свой долг и только. Этой война, Грандчестер. Тут не место жалости. Либо ты убиваешь их, либо они – тебя, третьего не дано.

– Я знаю, – тихо ответил Терри, его голос звучал глухо и холодно, с начинающей пробуждаться безразличной отстраненностью.

– Вот и прекрасно. Спи. Завтра будет трудный день. Здесь все дни трудные, так что пользуйся моментом и отдыхай.

Шарль ушел так же бесшумно, как и появился, а Терри вытянулся на холодной земле, глядя в бескрайнее звездное небо, плывущее над головой.

«Он прав, – думал он. – Теперь поздно раскисать. Я знал, на что иду. Просто никогда не думал, что это будет так… Так грязно и мерзко!»

«А как, ты думал, это будет? – внезапно прошептал где-то в глубине насмешливый внутренний голосок. – Ты вообще об этом думал? Здесь тебе не театр, Терруз Грандчестер. Война – не игра. Здесь все по-настоящему. И пули, и кровь, и боль. И умирают здесь по-настоящему. Убитые тобой солдаты не оживут после боя, чтобы завтра сыграть другую роль. Ты убил их. Навсегда».

«Я знаю, что это не игра! – мысленно возмутился он, отвечая невидимому собеседнику. – Я знаю! Но мне казалось, это будет по-другому. Не знаю, как, но не так. Не так! Не так холодно, безразлично и бессмысленно. Не так отчаянно и пусто. И внезапно».

«Да, мой друг. Здесь каждую секунду разыгрываются трагедии. Только у них нет зрителей, и их герои умирают не под гром аплодисментов, а под барабанную дробь пулеметов, падая лицом в грязь. И кто знает, может и тебя ждет такой же конец?»

«Может быть. Но я сделал свой выбор! И неважно, что будет дальше. Сегодня я жив, а завтра… Завтра не существует!»

Терри тряхнул головой, пытаясь прояснить сознание, и снова замер, глядя в поразительно бездонное ночное небо, уплывающее в никуда. Ему и горящим в его холодной, чистой, вечной тишине серебряным звездам не было никакого дела ни до тех, кто умирал на Земле, ни до тех, кто оставался на ней жить.

«Кенди… Где ты сейчас, Тарзан с веснушками? Чем ты занята, неугомонная леди? Помнишь ли еще обо мне?»

Кенди с трудом разлепила веки и, еще не проснувшись окончательно, села на постели, сонно потирая глаза. Тряхнув головой, она взглянула на часы и облегченно вздохнула – до начала ее дежурства оставалась еще четверть часа. Ополоснув лицо холодной водой, девушка быстро надела платье и фартук и, взяв расческу, принялась распутывать волосы, а мысли тут же непроизвольно устремились к человеку, о котором она старательно и безнадежно запрещала себе думать.

«Интересно, чем он сейчас занимается? Наверное, готовится к какой-нибудь новой премьере. Театр для него – вся жизнь. Наверняка, ухаживает за Сюзанной. Как иногда странно складывается наша жизнь. Еще несколько месяцев назад мы были в Америке, думали, что будем вместе. А сегодня я в военно-полевом госпитале во Франции, а Терри по-прежнему в Америке, и мы знаем, что никогда не будем вместе. Что ж… Как говорила сестра Мария, неисповедимы пути Господни. Видно, так угодно Богу, а нам остается только смириться. Наши сожаления не исправят того, что случилось. Не вернут ногу Сюзанне. Но она очень любит тебя, Терри, и я уверена, что ты все-таки будешь счастлив рядом с ней. Будь счастлив, милый мой. Будь счастлив».

В этот момент дверь отворилась, и в комнату вошли Жоа и Флэнни. Девушки выглядели очень усталыми. Жоа тут же подошла к постели, не раздеваясь, легла поверх одеяла и с удовольствием потянулась, разминая затекшую спину, а затем свернулась калачиком, глядя на Кенди.

– Привет, – лукаво улыбнулась она, в фиалковых глазах затанцевали искры ласковой усмешки. – Снова мечтаешь о нем?

Кенди вздрогнула и покраснела. Флэнни смерила ее привычно-строгим взглядом и чуть нахмурилась.

– Сейчас не лучшее время, чтобы мечтать, – заметила она. – Нам следует сосредоточиться на деле, а не отвлекаться на глупости. От этого зависит жизнь людей. А тебе, Кенди, уже пора на дежурство.

– О, Господи, Флэнни, прекрати читать мораль! – простонала Жоа. – Ты просто никогда не была влюблена. Об этом не так легко забыть, как тебе кажется. К тому же, Кенди еще не на дежурстве, и если она помечтает немного, никому от этого хуже не станет. У нас и так немного светлых моментов, зачем же лишать себя такой безобидной вещи, как мечта.

Флэнни молча пожала плечами и направилась к своей постели. Сняв фартук, она аккуратно сложила его и повесила на спинку стула.

– Флэнни права, – тихо сказала Кенди. – Сейчас не время. Да и не стоит мечтать о том, чего все равно никогда не будет. И мне действительно пора на дежурство.