Чтобы горе не захлестнуло меня снова, я нетерпеливо толкнул дверь в первую ванную комнату.

Всё было выложено тёмно-зелёной плиткой, похожей на траву. Большая чаша в форме идеального круга была до сих пор наполнена водой цвета крови. Мне не составило труда понять, что здесь Хейн обмыл Акиру, когда нашёл её. Наверняка она была в крови, как и все новорождённые. Я взял Акирджаву в одну руку и прикоснулся свободной к поверхности воды кончиками пальцев - холодная.

Комната была довольно большая, и зеркало висело в противоположной её части. Я прижал Акирджаву и подошёл к собственному отражению.

В тот момент я не увидел ничего нового для себя: спокойное прекрасное лицо в обрамлении снежно-белых волос, и ярко-красные глаза, не сочетавшиеся с бледностью кожи и светлостью локонов. И тогда я попробовал улыбнуться Кионе из зеркала, чувствуя себя полным идиотом.

Я и не рассчитывал увидеть что-то странное, но то, что открылось мне, было просто невероятным: моё лицо изменилось. Не просто приподнялись губы, и мелкие морщинки собрались вокруг глаз, а по-настоящему изменилось, будто это был вовсе не я.

Передо мной стояло существо, несомненно, прекрасное, но выглядело оно плотоядно и жутко. Глаза, вопреки смягчающему действию улыбки, были жёсткими. Глаза убийцы. Мне стало немного неприятно от себя самого, и я быстро отошёл от зеркала, стирая с себя глупую ухмылку. Боги, бедные мои родители, что видели этот оскал каждый день. Я бы испугался.

Когда я, немного расстроенный, выходил из комнаты, Хейн уже ждал меня за дверями.

– Я же говорил, - бросил юноша. Его зелёные глаза впились в мои, но, чтобы закрыть ему доступ в мою голову, я отвёл их.

– Не смей, - тихо предупредил я. Возможно, глухость моего голоса заставила его отказаться от едких колкостей, которые (я чувствовал) жгли ему язык. Он хмыкнул и пробормотал:

– Я лишь хотел, чтобы ты принял свой облик таким, какой он есть.

– Я хочу знать какой я на самом деле, а не такой, каким ты хочешь, чтобы я себя знал, - возразил я.

Хейн промолчал, пытаясь разобрать то, что я ему сказал, но меня мало беспокоил смысл сказанного мной.

Меня не столько потрясло, сколько разочаровало моё улыбающееся отражение. Сначала я подумал, что Хейн преувеличил насчёт "семейного оскала". Но теперь я понимал, что человек увидел правду. От ужаса даже мысли не шли. Мои родители видели это постоянно, каждый день, а теперь больше никогда не увидят...

– Что будем делать дальше?
– спросил Хейн, прерывая мои раздумья.

Несколько мгновений я молчал. Подобные мысли уже приходили ко мне, и я заранее готов был к такому вопросу.

– Я собираюсь уйти в Айнон. Там и я, и я Акирджава будем в безопасности.

Хейн изумлённо уставился на меня.

– Туда четыре дня пути, если не больше!
– воскликнул он. Мне лично никогда не казались четыре дня большим сроком. В конце концов, я не человек, потому просто не мог тащиться в столицу так долго.

Айнон был, пожалуй, самым прекрасным местом всей Вселенной. Столица магии. Людей там почти не было, это меня привлекало больше всего, но попасть в магический город могли немногие: только по-настоящему нуждающиеся находили его. К столице, конечно, вела дорога, но для тех, кто просто ради интереса искал Айнон, она ветвилась и заводила в глухие дебри или в горы. А я вот нуждался сейчас в таком приюте, как Айнон, очень сильно и был твёрдо уверен в том, что найду его.

– Для тебя это много. Ты человек. А я могу не останавливаться на привалы, а в сутки могу спать не больше двух часов. Я смогу добраться туда за два дня. А то и за один.

Хейн хмуро уставился на меня, недовольный непробиваемой логикой моих суждений. Конечно, он знал, что я преодолею расстояние между Айноном и нашим домом за гораздо меньший срок, чем он назвал. И тогда я понял, что не понравилось человеку.

– Ты что, с нами намеревался пойти?
– изумился я. Меня это удивило: ни о какой дружбе с людьми и речи быть не могло. Конечно, Хейн спас Акирджаву, помог мне и всё такое, но на этом мы и остановимся. И точка. Он человек, я инкуб, мы враги по определению.

– Мне некуда идти. Я бы не хотел оставаться в одиночестве. Тем более, что мы теперь знаем друг друга, - робко пробормотал юноша.

В голосе его было столько надежды, что меня аж передёрнуло от неприязни, внезапно зародившейся в сознании.

– Нет, - твёрдо сказал я.
– Я отправляюсь с Акирджавой в Айнон. Только я. Ты иди своей дорогой. И постарайся не умереть раньше срока.

– Я спас тебе и ей жизнь, - обвиняющим тоном напомнил юноша. Да как ему наглости хватило попытаться возражать мне?! Чтобы не сорваться и не оторвать ему голову я глубоко вздохнул, ощущая с небывалой остротой его человеческую вонь.