Хатори просунул руку сквозь прутья решётки — и внезапно весь мир перевернулся с ног на голову. Пол у него под ногами зашатался, предметы начали стремительно расти и менять цвета. Пейзаж вокруг совершенно изменился — вместо сырых застенков вокруг оказалось тёмно-синее небо, усыпанное звёздами, и откуда-то с высоты полился мягкий разноцветный свет.

Одно лишь осталось прежним — решётка, преграждающая путь, но прутья её теперь были золотыми.

Первым делом Хатори глотнул свежего воздуха — а потом опустил голову и увидел, что под ногами у него не пол, а дно птичьей клетки.

Новое тело было странным, непривычным; для того, чтобы не упасть, необходимо было цепляться за жёрдочку, стараясь удержать равновесие, при попытке повернуть голову невольно изгибалась длинная шея, и сами собой поднимались крылья, тяжёлые, неуклюжие.

Это было смешно, и он было рассмеялся, но из горла вырвался совсем другой звук — глуховатое курлыканье.

Внизу, в беседке, сидело в кресле странное существо в не менее странных, аляповатых одеждах, и курило длинную трубку, то и дело выпуская в воздух колечки разноцветного дыма.

 «Женщина это или мужчина?» — задался вопросом Хатори, но в этот момент он увидел Хайнэ, и остальное перестало его интересовать.

Хайнэ рухнул на подушки чуть слева от него и низко опустил голову, так что Хатори были видны лишь черноволосая макушка и шелка многочисленных одеяний, разостлавшиеся по полу.

«Как ты там? — думал Хатори-птица, в беспокойстве взмахивая крыльями. — Кто одевает тебя, кто причёсывает? Кто здесь может носить тебя на руках, как я? Бьюсь об заклад, что Онхонто, как бы прекрасен он ни был, этого не делает».

Эти взволнованные мысли были столь сильны, что он пропустил половину разговора Хайнэ со странным существом, хозяином беседки.

— Спасите Хатори от огненной казни, спасите его от того, от чего не смогли спасти Энсаро… — вдруг донеслось до него собственное имя.

Хатори замер, прекратив раскачиваться на своей жёрдочке.

«Ему не всё равно, — растроганно подумал он. — Он пришёл к этому существу, чтобы спасти меня от казни…»

К глазам подступило что-то жаркое, но птица, разумеется, не могла заплакать — да и не то чтобы Хатори этого хотелось.

А внизу, тем временем, развёртывалось настоящее представление, главным героем которого были Хайнэ и его пороки.

Иногда Хатори и самому хотелось высказать брату то, что его в нём не устраивало, но сейчас, после услышанного, обида его прошла, и смотреть на это ему было больно.

«Прекрати, — яростно зашипел он в сторону существа с белыми волосами. — Ты же слышишь, он сам сказал, что всё понял! Прекрати его мучить, не то…»

Что «не то», он не знал и сам — разве могла что-то сделать птица, заточённая в клетке? — но был уверен, что сделает что-то, и кривлявшемуся актёру, злому насмешнику не поздоровится.

Но в этот момент картинка снова переменилась.

Изогнув шею, Хатори больше не увидел существа с белыми волосами — в беседке был только Хайнэ, правда, в старинной, диковинной одежде актёра. Хайнэ подошёл к клетке и, раскрыв дверцу, вытащил птицу наружу.

«Узнал, узнал!» — в восторге подумал Хатори, метнувшись ему навстречу.

— А ведь ты больше не хромаешь, Хайнэ! — попытался воскликнуть он. — Так она обманула меня, она всё-таки это сделала, она вылечила тебя!

Хайнэ прислушивался с улыбкой к его курлыканью и нежно гладил его по крыльям. Птица радостно подставлялась под его ласки, изгибая длинную шею, и непривычное тело вдруг стало почти привычным, почти желанным.

В конце концов, птица успокоилась и села на плечо к хозяину — и в этот самый момент Хатори увидел на пороге беседки волшебницу.

— Это она тебя вылечила, — хотел было сказать он не без доли собственной гордости, и вдруг понял, что его слова — а, может, и его присутствие — здесь не слишком нужны.

Эти двое стояли напротив и не могли оторвать друг от друга взгляда.

«А ведь это она, — вдруг понял Хатори. — Та девочка, за которой мы с тобой когда-то гнались по крышам, Хайнэ… Ты помнишь? Ты сказал, что любишь её…»

Его охватило мучительное чувство собственной ненужности, но тут волшебница поманила его рукой, и это отвлекло его внимание.

— Она говорит, что мне пора возвращаться, Хайнэ, — пытался сказать Хатори, тыкаясь клювом в его шею. — Мне придётся тебя оставить…

Но Хайнэ молчал и только продолжал гладить его одной рукой.

Неведомая сила влекла Хатори вперёд, и он, вздохнув, подчинился ей. Расправил тяжёлые, большие крылья, не имея ни малейшего понятия о том, как летать… на мгновение ему показалось, что он сейчас неуклюже рухнет вниз, но что-то словно подхватило его, и он вдруг обнаружил себя уже в воздухе.