Она была такъ красива со своими глазами, которые мерцали разноцвтными лучами, что я не удержалась и сказала ей въ отвтъ:

— Вы сами прекрасный цвтокъ.

— Да, — сказала она непринужденно, — но мн уже не мсто среди лилій.

Потомъ неожиданно спросила:

— Ты не любишь больше Исмери?

— Люблю.

— Ахъ, вотъ какъ, ну, а Колетту?

— И ее люблю.

— О, ты, ты всхъ любишь! — сказала она, отталкивая меня.

Почти каждый день я гуляла подъ руку съ Колеттой.

Она заговаривала со мной лишь для того, чтобы сдлать замчанія на счетъ той или другой двочки.

Когда я подсаживалась къ ней, она съ любопытствомъ разглядывала меня и находила, что у меня странная физіономія.

Какъ то разъ она меня спросила: нахожу ли я ее хорошенькой. Мн сейчасъ же вспомнились слова Мари-Любови о томъ, что она черна, какъ кротъ.

Я обратила, однако, вниманіе на то, что у нея высокій лобъ, большіе глаза и очень тонкій овалъ лица. Мн почему-то представлялся глубокій, мрачный колодезь, наполненный горячей водой, всякій разъ, когда я смотрла на нее.

Нтъ, я ее не находила хорошенькой, но я не посмла сказать ей этого, — она вдь была калка, и я отвтила ей, что она была бы гораздо красиве, если бы у ней кожа была бле.

Мало-по-малу я стала ея другомъ. Она повдала мн, что надется выйти замужъ и уйти изъ монастыря, какъ Нина большая, которая приходила къ намъ по воскресеньямъ съ ребенкомъ.

Похлопывая меня по рук, она говорила:

— Видишь ли, мн-то необходимо выйти замужъ.

Она любила потягиваться, выгибаясь впередъ всмъ тломъ.

Бывали дни, когда она плакала съ такимъ затаеннымъ горемъ, что я не находила, что ей сказать.

Разглядывая свои изуродованныя ноги, она говорила, — и это звучало, какъ стонъ:

— Нтъ, только чудо меня выведетъ отсюда.

У меня сразу блеснула мысль, что вдь Богородица можетъ сдлать это чудо.

Колетта нашла, что это вполн возможно. Она изумилась, какъ раньше это не пришло ей въ голову, вдь было бы такъ справедливо, чтобы и у нея были ноги, какъ у другихъ!

Она захотла сразу же начать готовиться къ этому, и объяснила лишь, что надо, чтобы нсколько молодыхъ двушекъ, очистившись предварительно пріобщеніемъ Св. Тайнъ, молились въ теченіе девяти дней о томъ, чтобъ на нее снизошла благодать.

Все это должно произойти въ строжайшей тайн.

Мы ршили, привлечь къ этому мою подругу Софію, потому что она была особенно набожна. Колетта взялась переговорить еще съ тми изъ большихъ, у кого было доброе сердце.

Два дня спустя все было устроено. Колетта должна была поститься и предаваться покаянію девять дней, а на десятый, въ воскресенье, она пойдетъ пріобщаться, опираясь, какъ всегда, на палку и на руку одной изъ насъ; пріобщаясь, она дастъ обтъ воспитать своихъ дтей въ любви къ Пречистой Дв, а потомъ, выпрямившись, встанетъ и запоетъ своимъ двичьимъ голосомъ: Те Deum („Тебя, Бога, хвалимъ!“), а мы подхватимъ хоромъ.

Въ теченіе девяти дней я молилась съ несвойственнымъ мн жаромъ. Обычныя молитвы казались мн слишкомъ блдными. Я читала акаисты Богородиц, подыскивала самыя звучныя славословія и повторяла безъ устали:

— Звзда утренняя, исцли Колетту!..

Въ первый разъ за все время я такъ долго стояла на колняхъ, что сестра Мари-Любовь подошла, чтобъ пожурить меня.

Никто не замчалъ знаковъ, которыми мы обмнивались между собой, и мы исполнили свой обтъ въ глубочайшей тайн.

Колетта была очень блдна, когда пришла къ обдн: щеки у нея еще больше ввалились, глаза были потуплены, вки посинли.

Я думала, что насталъ конецъ ея мукамъ, и глубокая радость охватила меня.

Рядомъ со мною Пречистая Два въ бломъ одяніи улыбалась, глядя на меня, и въ страстномъ порыв вры я мысленно крикнула ей:

— Зерцало справедливости, исцли Колетту! Съ висками, стянутыми сильнымъ напряженіемъ воли, къ которому я должна была прибгать, чтобы не отвлечься отъ молитвы, я безъ устали повторяла:

— Зерцало справедливости, исцли Колетту.

Колетта шла пріобщаться. Ея палка глухо постукивала по плитамъ.

Когда она встала на колни, то двочка, которая ее подвела, отошла, захвативъ съ собой палку, — такъ она была уврена въ томъ, что она больше не понадобится…

Произошла потрясающая сцена.

Колетта попробовала встать и упала на колни. Она искала рукой палку и, не найдя ея, снова пыталась встать.

Она судорожно ухватилась за престолъ, повисла на рук сестры, которая пріобщалась рядомъ; плечи ея заколыхались, и она грохнулась, увлекая за собою сестру.