— Что ты шепчешь? Не проклены, случаем?

— Благодарности, — смиренно отвечал Васель.

— Так я и поверила! — подразнивала Меланья. — Если и вправду благодарности, то не шептал бы.

Нежданно жених закричал во все горло:

— Благодарю тебя, Господи...

— Да что ты, перестань! — смеясь, одернула его девушка.

— ...За то, что ты так наградил меня!!!

Прыткая найманка молниеносно пронесла по селу весть об удачном сватанье к Вороховой дочке, и теперь каждый норовил поздравить молодых людей. Меланья в свою очередь зазывала на свадьбу, вследствие чего быстро потеряли счет гостям.

***

По Яструмах носился слух, дескать, тройка незнакомых парубков, каковые то в одном конце села, то в другом поодиночке появляются, просит танцевать с ними девушек, а потом исчезает внезапно, как не бывало. Ни у кого удивление сие не вызвало: то показывали себя бесы — Рысковцевы помощники по сбиванию людей на путь грешный, дабы потом души не к Вилясу в рукава отходили, а к брату его в подземелья холодные, на истязание и глумление.

Когда-никогда невидимая рука шапку над чьей-то головой приподнимет на локоть, иль за ворот свитки невесть кто снегом сыпнет. Человек крестится, защищая себя, и слышно тогда хохот уносящегося проказника-бесенка. Но в Мировещение священный крест не может далеко отогнать нечистую силу, она в эти дни сильней обычного. Оттого бесы не бегут без оглядки, а продолжают околачиваться поблизости с людьми, только приближаться страшась, покуда сила защиты не рассеется...

— Хорошо ли тебе, сердце? — спрашивал Меланью Васель.

— Как никогда!

— Чего хочется?

— Ничего, — выпалила девушка. — Все у меня есть.

— Хочешь, в салазках по всему селу тебя провезу? Да что там — в салазках, можешь хоть в сани запрячь!

Васелю охота была похорохориться, но кто сказал, что он не выполнил бы своего бахвальства?

— Не хочу.

Он подхватил тогда невесту на руки.

— Неужто ноги не устали?

— Не устали, но на руках тоже не плохо, — невозмутимо отвечала девушка.

— Ах ты, лукавая! — воскликнул купец и, приблизив свое лицо к невестиному, прошептал: — Бесов цвет достану, хочешь?

Васель говорил об алых цветах, что время от времени творили бесы. Роскошные лепестки стлались по снегу, приковывая взгляд, но цветок исчезал, как только кто-то пытался сорвать. Существовавшее поверье гласило: ежели изловчиться и таки заполучить бесов цвет до того как нечистая сила оставит тебя с носом, то в дальнейшем можно будет перехитрить самого Рысковца. Васель как раз приметил сверкающий между хатами цветок, и уж очень ему захотелось порадовать невесту столь необычным даром; проследив за жениховым взглядом, Меланья тоже увидела чудо, многажды воспетое и в сказках описанное.

— А сорвать-то сможешь? — протянула девушка вроде шутливо, но одновременно и с сомнением, и с надеждой, и с любопытством.

Та смесь чувств в ее голосе подстегнула Васеля, точно коня -хозяйская плеть. Ничего не ответивши, он опустил Меланью и медленно двинулся к пламенеющему цветку. Когда расстояние сократилось до десяти локтей, купец прыгнул и... ладони его зарылись в снег — бесов цвет исчез в последнее мгновение.

Раздосадованный Васель поднялся и виновато развел руками. Но Меланья совсем не выглядела расстроенной и шутить, вопреки ожиданиям, не стала. Улыбаясь, она подошла и стала помогать жениху отряхиваться.

— Прости, что не вышло... — несколько сконфуженно пробормотал Васель.

— Да ладно, — мурлыкнула девушка, приникая к нему, — сущая мелочь.

***

На хуторе Гелина заперлась в комнате, чтоб, не дай Боже, ее никто не увидел за ведьмовским делом, и, катая яблоко по серебряному блюду, наблюдала за парой. Во время смотрин в женщине пробудилась ревность, нежелание делить сыночка с кем бы то ни было, тем более с девкой, каковая ей не нравилась еще до знакомства. Гелина смотрела на сына и все больше убеждалась, что он быстро разочаруется в девке...

Васель ни разу не вспомнил о матери с тех пор как уехал, Гелина это чувствовала или, во всяком случае, ярко казалось ей, что чувствует. Первое Мировещение она встречала одна, и было ей до того тоскно, что места себе найти не могла в собственном доме; а сердце между тем весьма неприятно кололи иголочки материнской ревности... С каждой колодежкой неприязнь к Меланье росла — так снежный ком, скатываясь с горы, увеличивается в размере.

Гелина сразу бы отвернула сына от неугодной ей "селючки", избавила от страданий, ежели б то было возможно — но, увы, искренне любящего никакими чарами не спасти...

Могла б она, чего греха таить, свести сынову избранницу со свету, но не хотела идти на убийство, когда была возможность приучить девушку к своим правилам или выжить ее, рассорив молодую семью... За каждое убийство Рысковец отнимал несколько лет жизни, чем сильнее ведьма — тем дешевле плата. Гелина, к ее сожалению, значительными умениями похвастать не могла и не хотела уменьшать свою жизнь, а потому сведение со свету было крайней мерой.

***

До самого рассвета не рассеивалась веселая толпа. Не уходили даже те, кому днем грядущим нужно было работать, то бишь батраки и слуги, а прочие, сами себе хозяева, тем более, ибо могли позволить себе отоспаться.