Гарри не взглянул на Ала больше одного раза, бросившись к Рону и упав на колени рядом с ним, принялся его грубо трясти, крича, чтобы он очнулся. Оглядываясь назад, он понимал, что это было бессмысленно. Он знал, как выглядит смерть, и знал, что от нее вылечить нельзя… Но он должен был попытаться.

– Хватит! – отчаянно кричал он. – Очнись!

Но он не очнулся. Он не просыпался, как бы громко он не кричал и как бы сильно его не тряс. Его глаза оставались пустыми и незрячими, и его грудь не поднималась. Он был мертв.

– Нет! Нет, нет, нет, НЕТ!

И тогда он почувствовал, что кто-то оттягивает его за плечи. Он пытался сопротивляться, но другой человек был сильнее, и наконец его оттащили от тела, и он обернулся, чтобы посмотреть на того, кто его оттащил.

– Что случилось? – потребовал он, схватив Ала за плечи и резко уставившись на него. – Кто это сделал?

– Пап…

– Я, нахер, убью его! – взревел он. – Скажи, кто это сделал!

Но он не рассказал об этом Гермионе. Он лишь кивнул в ответ на ее вопрос. Да. Он был уверен.

И она продолжала на него смотреть, ее глаза страшно напоминали о том, как Рон невидяще смотрел в потолок. Прошла почти вечность тишины, прежде чем она снова заговорила:

– Мне нужно ехать к детям.

Она встала, как будто действительно собиралась прямо сейчас ехать в Ирландию и Шотландию, забирать своих детей. Гарри встал вместе с ней и покачал головой.

– Ал поехал к Роуз, – он снова сглотнул. – Я съезжу в школу.

Он этого не планировал, но понял, что должен ехать в Хогвартс к Хьюго. К Лили. Ко всем ним. И рассказать Невиллу. Так много нужно сделать, внезапно понял он.

Гермиона не спорила. Она просто отвернулась от него и пошла на кухню. Он не пошел за ней. Он стоял на одном месте, спрашивая себя, как такое возможно. Все это казалось нереальным. Ему нужно было сказать Джинни, но он не был уверен, что готов еще раз говорить это. Он уже прошел через худшее, но рассказывать другим будет ничуть не легче.

Когда остальные члены команды пришли изучать место преступления, случилась внезапная истерика. Все были шокированы и взбешены, и миллионы разных людей говорили сразу о миллионе разных вещей, которые надо было сделать. Нужно было сделать заявление, собрать пресс-конференцию, кто-то должен предупредить министра.

Гарри сразу же выпал из ступора и толкнул сделавшего последнее предложение к стене.

– Никто не скажет ни слова, пока я не прикажу. Поняли? – серьезно потребовал он, оглядывая их всех. – Каждый, кто хоть что-то скажет, завтра станет гребаным безработным!

Все, о чем он думал в этот момент, это то, что кто-то может сделать заявление для прессы или связаться с министерством до того, как он сможет сказать Гермионе. Он не хотел говорить ей, не мог и представить ничего хуже, но он знал, что это придется сделать ему. Она не должна услышать это от кого-либо другого.

Он должен был это сделать.

Громкий лязг с кухни вырвал его из оцепенения, и он побежал туда. Гермиона стояла перед плитой, и медный чайник лежал на полу у ее ног. Он не знал, уронила она его или бросила, но она выглядела шокированной, и на ее лице начало появляться жуткое выражение. И Гарри не знал, что теперь с этим делать.

Поэтому он просто ее обнял.

Он подошел к ней и обхватил руками за талию, притягивая к себе. Она не сопротивлялась, но и не отвечала. Ее собственные руки безвольно свисали по бокам, и она все еще ничего не сказала, не произнесла ни звука. И они так и стояли там, пока их не отвлекли звуки шагов позади них.

– Что это был за грохот?

На пороге стоял Лэндон, заспанно глядя на них. Его кудри были спутаны, пижама уже как следует смялась. Конечно, он услышал, как упал чайник, и проснулся. Гермиона тут же отстранилась и повернулась к ним обоим спиной. Он подумал, что, может, она плачет, но тут она обернулась через плечо и посмотрела на Лэндона, прикусывая палец, словно решая, что сказать и сделать.

Как оказалось, на оба пункта она решила ответить «ничего».

Поэтому Гарри взял на себя контроль над ситуацией и сказал бедному малышу:

– Эй, мама сейчас приляжет, ладно? – он сказал это так нормально, как только смог. Он положил одну руку Лэндону на плечо и многозначительно посмотрел поверх его головы на Гермиону. – Мы с тобой посидим, хорошо, приятель?

Лэндон с подозрением его оглядел. Этот мальчик был слишком умен для того, чтобы все так оставить. Он повернулся к Гермионе, полностью игнорируя Гарри.

– Где папа?

Гермиона ничего не сказала, просто продолжая на него смотреть, покусывая палец. Гарри чувствовал, как в комнате нарастает напряжение, и он не чувствовал в себе сил это прекратить. Но он все же попытался.