Днепр суров - что ни год, собирает свои жертвы!

Сёстры погибли.

Лишь Боду и Анне дано было знать, что их любимые, их славные девушки, спасая от казни отца и мать, пожертвовали собой и нарушили главную заповедь Знающих: ЖИЗНЬ ЧЕЛОВЕЧЕСКАЯ СВЯЩЕННА.

Одна-единственная птица-мысль прилетела от Катерины: "Мы любим вас, родные! И, значит, любовь эта когда-нибудь снова сведёт всех вместе - тогда, когда я и Лизавета будем прощены. А сколько лет понадобится для этого, не так уж важно!"

И всё, ни слова об этом. Аминь!

Под одной из лип, окруживших с четырёх сторон света потайную избушку, Бод и Анна нашли кольцо с алым лалом.

Примечания:

*Одолень-трава - белая кувшинка

* "...не ругайся при нём!" - цыгане почитали хлеб, считали его священным и не позволяли себе ругаться, если это "мог слышать" хлеб.

*Место в ста верстах на полдень от Речицы - Чернобыль

*Перемирные лета с Московией - войны из-за

приграничных территорий ненадолго были прерваны перемирием 1500-1503года. Впрочем, оно нарушалось и той, и другой стороной.

* "...стриж бил крыльями по земле, не имея надежды подняться" - стриж обречён. Эти птицы не могут взлетать с земли, слишком длинны их крылья. Они взлетают, срываясь вниз со стены, с крыши, с обрыва.

*Бонда - в Великом Княжестве обычай угощения близких, соседей: круглая пшеничная булка.

* Грабарь - землекоп

Прощание

Анна, заглядывая мужу в глаза, говорила:

– Не пытайся удержать меня. Прошу. Боль утраты не утихает. Наверное, мои девочки скучают без меня - там, в лесу. Мне надо быть рядом с ними. Прости. Взгляд её оставался непроницаем.

– Ты использовала силу зелья девятого дня?
– почти беззвучно спросил чародей.

– Да, - так же тихо сказала она.

– И это твоё решение?

– Да.

– Я спрошу тебя об этом трижды, и ты, пожалуйста, потрудись ответить мне. Я

должен убедиться, что ты не пожалеешь о своём выборе. И потому останься ещё на два дня. Так мне будет легче...
– он хватался за последнюю возможность остановить её... Или хотя бы выкроить время...

Анна опустила голову:

– Будет только тяжелее.

Бод едва сдерживался:

– Анна, иногда ребёнок рождается долго и мучительно. Давай потерпим, вдруг родится что-то лучшее из тех мыслей, что у тебя в голове!

– Чародей, кольцо не врёт. Ты знаешь.

И Боду осталось только отпустить её.

Сразу после той памятной бури Бод и Анна начали стремительно стариться: силы человеческие слишком ничтожны по сравнению с тем, что удалось свершить им. И тогда чародей стал делить свою силу с женой, подкрепляя её. За три последних года он постарел на много зим, но делал всё возможное, чтобы цветок души, - его Анна, - ни о чём не догадывалась.

Напрасно! Что мог он скрыть от своей половинки?

Часто-часто Анна украдкой сидела ночами у его изголовья, обливаясь слезами. Она давно поняла, чем обязана мужу. Оставаться с чародеем - значило свести его в могилу. Он не прекратит делить свою жизнь на двоих, а сам слабеет не по дням, а по часам, и недавно чуть не разбился, сорвавшись с высокого дерева. Только ради подраставших сыновей крепилась Анна эти годы. Дети, как будто предчувствуя скорую разлуку, льнули к ней. Но больше так не могло продолжаться. Мальчики скоро станут совсем взрослые...

"Милая моя! Что же покидаешь меня?"

Он вымолил разрешение проводить её к четырём липам. Смотрел, как Анна, походив между двумя деревьями, в которых заключены их дочери Лизавета и Катерина, обняв каждую по очереди, пошептавшись с ними, - хоть знала, понимала, что вряд ли будет услышана, - отошла к третьему дереву, прислонилась спиной к стволу, надела перстень на палец. И её губы произнесли те, выстраданные в мучительных сомнениях, слова заветного желания. Боду, умевшему читать по губам, показалось: сказано ещё что-то? Как будто последними словами Анны были: "встретимся снова"?

Его любимая вошла в ствол, и столетняя кора сомкнулась, поглотив её навсегда.

Бедный чародей упал, как подкошенный, на землю.

Он остановил время внутри себя, зная, что некому будет вывести его из этой полужизни-полусмерти.

Он остановил время, зная, что не в состоянии пережить тройную утрату...

...Василь нашёл бортника на следующий день. Тот лежал, распростёртый на земле, глядя в бездонное небо. Он не был мёртв. Но и не был жив. Василь не решился его хоронить, перенёс в избушку. Положил на сухой пол. Вышел, прикрыл дверь, позаботившись о том, чтобы дверь не раскрылась. Он решил, что необыкновенный этот человек заслуживает того, чтобы его не беспокоили. Пусть же остаётся в своей избушке. Если судьбе угодно - бортник выживет, если нет - этот дом станет его домовиной. А Василь построит себе новое жильё, рядом.