Позвав с собой Иненсимея, без совета с которым он не принимал важных решений, царь направился в левое крыло дома, где в одной из комнат была устроена царская спальня, освещённая через небольшое квадратное окно, открывающее вид на несуществующий теперь сад, за которым всё ещё вихрились, уплывая в сторону Феодосии, сизые дымные струи над прогоревшими остатками жертвенного костра. Несмотря на то, что ветер дул в другую сторону, в комнате стоял сильный приторный запах горелого мяса.

– Надеюсь, Папаю и Арию придутся по вкусу мои дары, и завтра я буду знать, что мне делать дальше, - сказал Палак, устало плюхнувшись задом на расстеленную под окном поверх кипы овчин белую медвежью шкуру.

– Садитесь, - Палак бросил с ложа вошедшим с ним в комнату советникам четыре подушки.
– Ну, так что вы такое хотите мне сказать, чего не должны слышать уши остальных моих друзей?

Вздохнув, Дионисий достал из висевшей на левом боку рядом с горитом обтянутой кожей деревянной тубы намотанный на чёрный самшитовый сердечник папирусный свиток.

– Как хранитель царских богатств, я должен прежде всего думать о том, как их пополнить. Здесь, - Дионисий поднял свиток к правому виску, - я записал все расходы, понесенные царём за пятнадцать дней войны.

Дионисий отмотал верхнюю часть свитка и, ещё раз грустно вздохнув, зачитал количество съеденного за это время войском скота, зерна, круп, соли, сыра, лука, чеснока, выпитого бузата, пива и вина. И это - не считая огромных затрат на угощение войска и народа в предыдущие дни!

Дионисий смотал папирус, бросил его в свой "колчан" и вынул оттуда другой свиток, с окрашенным в золотой цвет сердечником.

– А этот свиток предназначен для учёта захваченных на войне пленников, скота и прочей добычи. И здесь, - Дионисий раскрутил и показал царю и остальным начало свитка, - до сих пор нет ни одной записи.

– Наша добыча лежит за стенами Феодосии, - сказал Иненсимей.
– Вопрос в том, как её взять.

Аккуратно свернув свиток, Дионисий бросил его в тубу, закрыл плотно подогнанной водонепроницаемой крышкой и застегнул продетой в кожаное ушко крошечной серебряной пантерой.

– Есть один способ.

– Какой?
– живо спросил Палак, подавшись от стены на край ложа и впившись в Дионисия вспыхнувшими надеждой глазами.

– Конечно, если сжечь дотла всю феодосийскую хору, как предлагает царевич Эминак, зрелище выйдет впечатляющее, - молвил задумчиво Дионисий.
– Этим мы нанесём феодосийцам жестокий урон. Только ведь для нас от этого не будет ровно никакой пользы. Что наши воины подумают о своём царе, вернувшись домой с войны без всякой добычи?

– Дионисий предлагает взять с феодосийцев выкуп за то, что мы не станем жечь их усадьбы!
– выпалил Главк самую суть, не вытерпев блужданий старшего брата долгими окольными путями.

– А-а, - разочарованно протянул Палак и опять откинулся спиной на подушки, заложил руки за голову и уставился в потолок.

– Лучше получить хоть что-то, чем уйти ни с чем, - поспешил разъяснить свою мысль Дионисий.
– Уверен, феодосийцы с тяжёлым сердцем глядели на сегодняшний пожар, и мы выбьем с них хорошую цену за то, чтобы их усадьбы, сады и виноградники не обратились в пепел!

– Сколько, ты думаешь, они могут заплатить?
– не меняя положения, поинтересовался Палак.

– Полагаю...
– Дионисий ненадолго задумался, - талант золота они дадут. Это с лихвой покроет все наши расходы.

– Надо потребовать два, а то и все три таланта, - предложил Иненсимей.
– Вдруг согласятся?

– А ещё два-три таланта можно вытребовать с Перисада за то, что мы дадим ему мир и вернём захваченные нами земли сатавкам, - подсказал Симах.

– Точно!
– обрадовано ударил себя ладонью по согнутому колену Главк.

– А нужно ли нам возвращать завоёванные земли?
– повернув голову, усомнился Палак.
– Хору феодосийцам я, так и быть, верну, а нашей границей с Боспором отныне будет Длинная стена.

– Но без этих земель боспорцы вряд ли согласятся на мир, - предположил Симах.

– Тем лучше! Значит, будем воевать, пока Перисад не запросит мира!
– воинственно воскликнул Палак.

– Новые бесконечные расходы и никакой добычи, - вздохнул Дионисий.
– А торговля с Боспором приносила нам немалый доход.

– Да, Палак. Вожди и воины не хотят торчать под этими проклятыми стенами всю зиму, - веско поддержал казначея Иненсимей.
– Я считаю - лучше взять золото и помириться. Чтоб всё было, как при Скилуре.

– Ладно, - с неохотой уступил уговорам Палак.
– Но только... я не буду первым просить мира. Мир всегда выпрашивает побеждённый!

– Верно! Если мы первыми заговорим о мире - это сразу собьёт его цену, - тотчас согласился с царём Дионисий.

– Поэтому мы с Симахом предлагаем ещё раз воспользоваться придумкой Марепсемиса - запустить в Феодосию стрелу с тайным посланием, якобы от кого-то из неапольских греков, - торопливо заговорил Главк.
– Симах напишет кровью на лоскутке рубахи (чтоб было, как и в тот раз), что Палак собирается сжечь дотла всю хору...