Имхотеп поцеловал жену в пылающий лоб.

– Мы скоро покинем эту страну, моя царевна. И я не хотел бы вернуться сюда, - прибавил он немного погодя.

– Только… не зимой. Летом тут даже неплохо, - Меила слабо улыбнулась.

Она закрыла глаза и скоро задремала. Спала она тяжелым сном… Имхотеп видел, как быстро двигаются глазные яблоки под веками, как учащается сиплое дыхание. Жрец сидел с ней, зная, что Меила ощущает его присутствие: Имхотеп не хотел оставлять ее одну в той враждебной каждому стране, где совсем недавно скиталась миссис Линдсей.

На другой день курьер принес Амирам букет камелий с вложенной в него запиской. Имхотеп отнес цветы жене. Присел на краешек постели, пока Меила читала записку.

Потом она подала сложенный листок бумаги Имхотепу.

Пробежав записку глазами, жрец поднял голову.

– Ты не думаешь, что Линдсей воспользовался тем… что у нас нет никаких больше знакомств в деловых кругах?

Меила улыбнулась. Глаза у нее запали, и ее красота казалась какой-то зловещей.

– Естественно, - сказала египтянка.
– А чего ты ожидал?

Меила проболела больше недели, и на это время дочь пришлось отнять от груди. Характер малышки испортился, когда ее разлучили с матерью, - а когда Меила опять начала брать Фэй на руки, девочка все равно заболела. От нее простуду подхватил и Камиль, драгоценный сын Розы.

Когда все они переболели, уже был апрель. В один из этих солнечно-дождливых, переменчивых дней к ним пришел Оскар Линдсей.

Он справлялся по телефону о состоянии Меилы, но пришел навестить в первый раз. Впрочем, египтянка была ему рада.

Она похудела и осунулась, и по-прежнему заплетала волосы в косы. Это ее молодило… и почему-то придавало ее облику нахальство.

– Добрый вечер, мой друг Линдсей, - сказала Меила, усаживая своего старого опекуна в кресло в гостиной.
– Мужа сейчас нет дома. Вы хотели его видеть?

На лице Линдсея отразилось явное облегчение.

– Это как раз удачно, что его нет. Я хотел поговорить именно с вами с глазу на глаз… пока что.

Египтянка нахмурилась.

– Я вас слушаю.

Линдсей склонился вперед и тронул стоящую хозяйку за руку.

– Прошу вас, Меила, не надо так официально. Мы ведь друзья.

Он улыбнулся, и в его улыбке Меиле почудилась какая-то растерянность, даже страх.

– Я хотел поговорить с вами о Белле. Она давно мечтает посмотреть Египет, но никогда не была за границей. Может быть, вы возьмете ее с собой в Каир и поможете устроиться? Это пока ненадолго…

Меила несколько мгновений стояла столбом, пока до нее не дошел смысл этой просьбы. Перед глазами снова возник образ Беллы Линдсей - голубоглазой, хорошенькой блондинки, светлые волосы уложены модной стилизованной волной.

– Вы что, - египтянка наклонилась к собеседнику через стол, - хотите ее эвакуировать?..

Линдсей чуть не подскочил.

– Нет, конечно! Просто, по-моему мнению, Белл пора приучаться к некоторой самостоятельности, - англичанин подчеркнул это “некоторой”.
– Лу не возражает.

Возникла неловкая пауза.

– Я знаю, вы почти не общались с моей дочерью, но Белл очень славная и умная девушка. Окончила художественный колледж, - прибавил Линдсей: он уже знал о художественных экзерсисах Меилы.

Египтянка не могла больше выносить этот просительный тон - особенно в устах такого человека, как ее опекун.

– Я скажу мужу, и если он согласится… Мы подумаем, Оскар, - сказала она, ободряюще улыбнувшись Линдсею.

========== Глава 42 ==========

Конечно же, египтяне согласились взять с собой Беллу Линдсей. Меила возвращала старый долг. Что же до ее денег… на самом деле, Меила располагала не такой огромной суммой - будучи в Лондоне, она понемногу снимала со счета деньги на расходы, а британский фунт за прошедшую декаду упал на целых двадцать процентов.

Меила Наис никогда не нуждалась, но прекрасно понимала, что денег много ровно до тех пор, пока их не становится недостаточно…

Имхотеп и Меила еще раз посетили Британский музей, вместе с мисс Линдсей, которая, похоже, нешуточно увлекалась историей искусств. У нее было трое серьезных старших братьев, и Оскар Линдсей мог побаловать младшую и единственную дочь, позволив той делать, что ей нравится. Меила не сомневалась, что Белла Линдсей чувствует себя звездочкой в своей семье - еще больше, чем она сама когда-то. Прелести западного воспитания.