Гэндальф сказал, что с ним можно договориться, - отозвался Фили сонно, устраиваясь удобнее.

Гэндальф вообще много говорит, - проворчала девушка. – Если бы еще все его слова сбывались.

Фили хихикнул.

Если бы в мой дом без разрешения ворвались, - продолжала шепотом Софи, - и если бы я была таким сильным чудовищем, и если…

Если бы ты была им, тебя тут не было бы, - резко оборвал ее разговоры Торин. – Всем спать! Ваше высочество, вас это тоже касается.

Девушка испуганно примолкла. Еще некоторое время она опасливо косилась на двери-ворота дома, но постепенно усталость дала о себе знать. Если гномы спокойны, то и она может быть спокойна.

Хозяина дома, оборотня-чудовища, звали Беорном. Даже в обличии человека он был огромен, выше Гэндальфа. Но при этом довольно добродушен. Хотя присутствию гномов у себя в доме и не обрадовался. А вот заметив взгляды, которые на него с утра кидала Софи, засмеялся громким, схожим со звуком камнепада, смехом.

Не бойтесь меня, милая гостья! Мне жаль, что я так испугал вас этой ночью! Но, надеюсь, я искупил эту вину тем, что сторожил ваш сон.

Сторожили? – пролепетала Софи.

Орки идут за вами. И не приблизились сюда лишь потому, что знают, чьи это владения, - пояснил Гэндальф.

Девушка кивнула и уткнулась в кружку с молоком. Надо сказать, огромную, просто гигантскую кружку. С невероятно вкусным молоком.

Вообще весь дальнейший разговор Софи слышала плохо. Она с удовольствием поглощала пчелиный мед, запивая молоком. Еда, которой она не пробовала уже несколько месяцев. И казавшаяся теперь одуряющее вкусной.

Беседовали Беорн, Гэндальф и Торин. Кажется, оборотень говорил, что не любит гномов, но готов им помочь. В чем и как, неважно. Главное, что поможет. Впрочем…

Фили! – она дернула за рукав молодого гнома, сидевшего рядом с ней.

М? – тот отвлекся от кружки, по усам забавно потекло молоко.

А как ты думаешь, Беорн… он не превратится… ну, опять? – прошептала Софи.

Не превращусь, - ответил ей сам хозяин дома, вновь улыбнувшись. – Не стоит бояться, я знаю, когда это происходит.

П-простите, - смутилась девушка. – Просто у меня на родине оборотни это могут делать неожиданно. Ну, так говорится в преданиях. И остановить их можно… только убив.

И где эта родина? – нахмурился Беорн.

Софи поняла, что вновь сказала что-то не так. Но в разговор уже вмешался маг, принимаясь что-то объяснять хозяину дома.

Отдых был недолгим, выступили они уже следующим утром. Зато в путь им дали немало припасов, а еще чудесных пони! Софи хотя и желала бы еще отдохнуть дней дюжину, все же была счастлива. Верхом она готова была к путешествию. Тем более теперь, больше не опасаясь своих попутчиков.

Пони бежали легкой рысью, гномы переговаривались, вновь о чем-то споря или подшучивая друг над другом.

Девушка же размышляла об ответе Фили и, фактически, Торину - как королю и главе рода. Нельзя бесконечно тянуть.

Сам Фили, видя ее задумчивость, не мешал, он ехал с братом, о чем-то переговариваясь. Порой Софи казалось, что она ловит несколько обиженные взгляды старшего принца, но девушка старалась не обращать на это внимания.

Несколько раз мысли упорно возвращались к тому, что как прекрасно, когда не надо принимать решение о браке. Вот если бы ее отец или Торин сказали, что она должна выйти замуж за Фили, принцесса была бы только рада. Должна – и должна. Сейчас она просто думала бы о том, какой замечательный достался ей жених. Он молод, заботлив, красив. Пока не богат, но, возможно, скоро станет наследником трона.

Стоп, остановила она себя. Он не богат. И, кстати, очень возможно, что никогда и не будет. Возможно, что те неизвестные ей Синие горы – все, на что он может рассчитывать.

Много это или мало? Она не знала. Но сейчас отчетливо понимала, что ей все равно. Какая разница, есть ли там богатства и много ли их? Ведь Фили останется таким, какой он есть. Это будет самовлюбленный, улыбчивый Фили. Всегда.

Софи точно знала, что предпочтет Фили тому жениху с кошельком, что выбрал для нее отец. А сейчас же вдруг поняла, что вовсе и не так все. Она просто предпочтет Фили. Всем.

Девушку охватила непонятная дрожь. То ли от осознания того, что она начинала понимать себя. То ли от страха совершить ошибку, приняв желаемое за действительное.

Принцесса вспоминала, как можно проверить это чувство?

Странствующие менестрели всегда пели, что любовь – это когда страшишься гибели любимого. Софи припомнила, что совсем давно, а на деле не так и давно, она была не против поединка Фили с Торином. В ее честь. Сейчас одна эта мысль казалась ей абсурдной, страшной. А еще…