И это удар ниже пояса. После соек-говорунов, после всего того ужаса, что я пережила еще днем.

– Ты нужна им, Китнисс.

Прим. Гейлу. Маме. Я нужна им всем и замысел Пита, слишком очевиден. Он верит в то, что однажды я смогу отделаться от мысли, что я разрешила ему умереть. Однажды я стану счастливой, вместе со своим мнимым кузеном, который станет частью моей семьи. Счастливое будущее – вот, что он мне предлагает.

Пит отдает мне … все.

Я жду разговора о нашем несуществующем ребенке, но его нет. Эта беседа для нас двоих. Он осознает, на что идет, и ничуть не сомневается в правильности своего поступка.

– А я никому не нужен, – без сожаления или жалости говорит Пит.

Он и вправду не ждет моих успокаивающих слов поддержки. И он прав, семья Пита жила отдельной от него жизнью. Братья, о которых он рассказывал с нескрываемым восхищением, не разделят его чувств. Даже Хеймитч, перемешивая боль с алкоголем, забудется быстро, просто смирившись с его гибелью, как делал до этого тысячи раз. Но был один единственный человек, который действительного пострадает от этой утраты. И это я.

– Мне, – возражаю я, – Мне нужен.

Он пытается ответить, вставить весомые аргументы, но я закрываю его рот поцелуем. Я ставлю жирную точку на этом, заранее бессмысленном, разговоре.

– Китнисс! – Он ловит меня за плечи, боясь, скорее всего, что я рухну лицом в воду. – Почему ты молчишь?

Его руки такие, как и прежде: с чередой заросших шрамов, оставивших на своем месте белесые рубцы. Я дотрагиваюсь до них ладонью, и замечаю их странное сходство. Полоска его шрамов, соприкасаясь с моей рукой, соединяется, образуя непрерывную линию. Возможно это алкоголь, но только Пит тоже замечает это.

Он замер, следя за моими движениями.

– Тебе пора вставать, – говорит он.

Я похожа на кусок ваты. Распаренное тело отказывается шевелиться, поэтому до комнаты Пит несет меня на руках. Мне стыдно. Опять стыдно. Сколько можно? Пора бы воспротивится подобному отношения – я не ребенок.

Когда он вытирает мои влажные волосы, я выхватываю полотенце из его рук.

– Я сама.

Он подает мне полотенце, заставляет выпить чашку чая и выходит из комнаты. Теперь я серьезно жалею о брошенных мною словах. Это четырехстенное заточение я буду делить со своими ужасами и кошмарами, вместо того, чтобы вдыхать аромат безопасности.

За окном еще ночь. Думаю, не больше половины второго. Простыни, обвиваются вокруг меня, и мне становится душно. За окном воет ветер, заставляя вздрагивать окна, в комнате слишком жарко, а в голову кроме воспоминаний о душе ничего и не приходит. Грубая тишина давит на уши. Уныние. Страх. Одиночество. С каждым получасом я понимаю, что уснуть мне не удастся.

«Я сама» – вот так просто я отказалась от нормального, здорового сна. Интересно, где сегодня ночует Пит? На кушетке в гостиной?

Ну, вот опять – мне стыдно. Я согнала его с кровати. Закутываясь в простыню, и вставая с кровати, решение приходит само собой. В полутьме коридора бреду в гостиную. Чувствую, как слабость и опьянение уходят, освобождая место трезвому рассудку. Я довольна собой. Пит спит. Ворочается и кутается в простыни, так же, как и я.

Что я скажу? Мне восемнадцать и мне приснился страшный сон? Я бы, конечно, не удивилась, учитывая то, что мне пришлось пройти на Голодных Играх. Дважды.

Переминаясь с ноги на ноги, я чувствую проходящий по ногам холодок. Ладно, предположим, у него в комнате слишком холодно. Но тогда, меня по праву можно назвать привередой. Ведь он не брезговал, отмывая от меня всю эту выпитую дрянь.

Неожиданно Пит приподнимается на локте, потирая глаза и пытаясь понять, что происходит вокруг него.

– Китнисс, ты чего…

– Мне приснился кошмар, – выпаливаю я.

С таким запуганным голосом это похоже на правду.

– И, – медлит напарник, – что ты предлагаешь?

Вопрос ставит меня в тупик. Вроде: «Не хочешь поспать со мной, Пит?». Моя логика – или её отсутствие – убийственна.

– Я шучу, идём. – улыбаясь, отвечает он.

Эту ночь, пусть и на разных концах кровати мы проводим вдвоем. Мы делимся своими кошмарами. Я учусь вновь ощущать его тепло, и кажется, он занимается тем же. Иногда мы соприкасаемся спинами, но никого из нас это больше не ущемляет. Мы учимся понимать друг друга.

Эта ночь была похожа на сотни предыдущих, когда Пит Мелларк из простого знакомого парня становился мне другом. Опорой, за которую я держалась в самые тяжкие дни моего существования, чтобы не сойти с ума. Он понимает это, поэтому теперь он и рядом. Наверное, так и должно быть, пусть даже завтра я пожалею об этом.

========== Глава 20 : Альянс ==========

Завтрак проходит скомкано, в давящей тишине. Эффи старается поддержать беседу, но из-за напряжения между мной и Питом, все стараются отмалчиваться. Хеймитч только скалится – ментор наверняка догадывался о причине размолвки. Все помнили мою вчерашнюю выходку, а я, как раз-то и пыталась о ней забыть. Остальные присутствующие – Далия, Фелиция и Этан – вежливо улыбаются, продолжая утыкаться носом в тарелку.