— Думаю там, откуда ты пришла, где все такие...

— Недоделанные, — с удовольствием подсказал близнецу Маджонг. Светлая сторона пары прищурилась:

— Ну, скажем так, однозначные... Поэтому по твоёму описанию, честно скажу, найти кого-то — нереально. Но у нас, другое дело. Кто-то, такой же... однозначный, как ты, сразу же вызовет уйму вопросов. Если только это не полоумный Теки. Но его все знают в лицо, и он может, наплевав на приличия и естественный порядок вещёй, разгуливать по улицам без хансанга. Все просто видят: а, это идиот Теки, и спокойно идут себе дальше. Кто-то другой... Нет.

— Поэтому я сижу здесь взаперти, будто сделала что-то преступное и прячусь? — жалобным голосом произнёсла Лив. Ей тут же резко захотелось выйти из замка Шинга, хотя до этого и мысли подобной не возникало. Но как хорошо пройтись по полю, вернуться к корневому лесу, а, может, побывать в городе, о котором иногда упоминали близнецы. — Мне совсем нельзя выходить из замка?

Глаза Джонга стали грустными:

— Тебе плохо здесь?

Лив поняла, что только что была очень грубой. Джонг не виноват, что всё сложилось таким образом. Она постаралась исправиться:

— Хотя это, конечно, самое лучшее «взаперти», что я могу себе представить.

Все молчали, пауза становилась невыносимой, и Лив решила объясниться:

— На самом деле, всего, чего я хочу, это вернуться к своей нормальной жизни. Но мне кажется, что пока я не встречусь с Саввой, возвращение домой невозможно. Поэтому так важно найти его.

Джонг задумался, и тут подала голос его темная половина. Маджонг был на удивление для себя многословен:

— — Сделаем вот что... Я просто порасспрашиваю в департаменте юххи, не попадался ли им кто-то подобный в поле зрения. У меня там кое-какие связи...

Лив вскочила с кресла, очень обрадованная тому, что появляется пусть не ясная, но все же зацепка.

— Не реагируй так бурно, — засмеялся Джонг. — Я же не обещал, что найду его. Просто попробую.

— Попробую, — темным эхом отозвался Маджонг.

***

На следующий день Джонг сделал для Лив качели в зарослях сада.

Видимо, что-то даже переборол в себе, потому что хоть доска для сидения и могла вполне себе вместить двух человек — настолько была широка, но все равно это были одни-единственные качели во всем поместье. Лив даже не нужно было спрашивать об этом у него, было и так ясно.

С таинственной улыбкой Зелёный светлый завязал Лив глаза шелковым, хорошо пахнущим одеколоном шарфом, и повел вниз, во двор, держа за руку. Сразу и смеясь, и тревожась, когда она спотыкалась на ступеньках и поворотах.

— Направо, налево, — он звонко хохотал, и тянул ослепленную шарфом Лив за руку, с одной стороны сдерживая её, с другой — весь в нетерпении, непроизвольно ускоряя свой бег. — Лив, да иди, не бойся, быстрее за мной!

— Куда ты меня тянешь? — девушка предчувствовала сюрприз, но глубинным женским наитием сразу поняла, что если немного покапризничать, это прибавит пикантности кому-то подвигу, который хансанги явно совершили для неё. Ощущение этого подвига прямо исходило от Джонга, он словно благоухал даже на расстоянии невероятным геройством.

—Да увидишь ты, вот сейчас, уже скоро увидишь! — нетерпеливо звал за собой.

Где-то сзади как всегда недовольно вздыхал Маджонг. Радость поделиться маленьким секретом или сделать сюрприз ему, очевидно, была недоступна. Он не понимал, зачем Джонг что-то ворошил в старом сарае с хозяйственными принадлежностями и садовой утварью, примерял найденные доски между двумя крепкими платанами, росшими практически параллельно, вязал невообразимые узлы на просмоленных канатных веревках. Зачем забирался на самый верх дерева и кричал темному хансангу оттуда, из под самого неба с невероятно веселой бесшабашностью: «Давай, кидай», и ловил этот канат, как всегда радуясь жизни, движению, маленькому приключению, не обращая внимания на вечное недовольство Маджонга.

— Чувствуешь, как эти корабельные канаты пахнут морем? — кричал он своему хансангу. — Прошлым и будущим приключением они пахнут, вот так-то!

Маджонг тайком от второго Шинга быстро обнюхивал грязные пыльные ладони, пытаясь почувствовать тот самый запах моря, о котором кричала ему его светлая половина, но пахло только пылью, а руки были липкие, измазанные непонятно чем, но очень неприятным.

Нет. Не было даже отдаленно ощущения моря и запаха приключений. От этих качелей вообще за версту несло неприятностями, и Маджонг удивлялся, как он вообще впутался в это дело. В такие моменты они, действительно, отдалялись друг от друга, не мог темный Зелёный разделять этого безудержного удивления и детского восторга перед жизнью, и чувствовал всегда, что есть в подобном некоторая неправильность. Он твёрдо знал, что страсть к приключениям может привести к беде. К большой беде.

Маджонгу очень хотелось переговорить с кем-нибудь из других темных хансангов о своих чувствах, взвесить, насколько он прав в этих подозрениях. Но что-то останавливало его. Темный Шинга не мог без боли даже думать о той трещине, что редко, но возникала в их монолитном сознании, словно подтачивала само их существование, делала уязвимыми и слабыми. А уж доверить свои опасения чужому хансангу...

И он плелся за жизнерадостными порывами и страстями, не разделяя их, не понимая до конца, но пытаясь принять, как неизбежную часть самого себя.