Несколько дней ушло на уборку и обследование помещений. Я отремонтировал хлипкую крышу и устроил спальню на втором этаже. Работа помогала забыть все, что случилось со мной, забыть те несправедливые обвинения, которые мне бросила в лицо Алиша. И Надир… Почему он сразу не объяснил ей? Неужели он тоже так подумал? Мой друг подумал, что я могу ударить его ребенка? Нет, я не понимал. Не понимал, почему со мной снова так поступили, почему обвинили в том, что не совершал, почему…

Я бродил по старым переулкам, стараясь понять, почему у меня такая судьба, а заодно подыскивал вещи, которые бы пригодились в моем новом доме. Я собрал себе кровать из досок, добыл свечки и старый поломанный стол, который мне удалось починить. Осталось только одно, то, без чего мне не жить. Пианино.

В тот вечер я исходил несколько заброшенных кварталов, но так ничего не нашел, поэтому вернулся домой злым и очень усталым. Бросив несколько поленьев в камин, я растянулся на кровати. Сон пришел ко мне быстро, наверное, смилостивившись надо мной, так как я не спал уже несколько ночей подряд.

Следующим утром я проснулся рано. Меня разбудил голос, зовущий меня по имени. Я побледнел, почти сразу узнав его. Это был Надир. Глубоко вздохнув, я натянул маску и поднялся с кровати, медленно подходя к окну. А что, если он сейчас тоже накричит на меня? Вдруг он обвинит меня в том, что я причинил боль Кори?.. Этого я не вынесу. Еще от Алиши я мог стерпеть такие обвинения, но только не от него. Не от моего лучшего друга.

– Эрик! Эрик, я знаю, что ты там!

Я все-таки подошел к одному из окон и выглянул наружу сквозь разбитое стекло. И впрямь, там стоял Надир, скрестив руки на груди.

– Эрик, нам надо поговорить! – Интересно, о чем же?

– Как Надир нашел Эрика?

– Я искал тебя несколько дней… – Надир устало покачал головой, а затем, опустив голову, промолвил: - Прости нас Эрик. Прости меня и Алишу. Мы сожалеем. Вернись, пожалуйста, домой… - Значит, он все-таки понял меня правильно! Он не подумал, что я бил Кори. Радость вспыхнула в моем сердце, словно только что зажженная свеча, но сразу погасла. Я не мог вернуться. Не после таких слов, что я услышал в свой адрес.

– Дом Эрика здесь. Он провел здесь всего несколько дней, но уже успел полюбить его.

– Жить, как бездомный, на заброшенном складе? Это смешно, Эрик! Твой дом рядом с нами!

Прежде, чем я успел сказать хоть слово, Надир забрался по пожарной лестнице и через минуту уже стоял лицом к лицу со мной. Посмотрев мне в глаза, он заглянул через мое плечо в комнату, обустроенную мной.

– Эрик, ты можешь вернуться к нам домой. Тебе не обязательно жить здесь, в одиночестве, если у тебя есть семья. Мы твоя семья, Эрик!

– Эрику нравится одиночество. Он останется здесь. Тогда Алише не придется беспокоиться о Кори, не придется думать каждую минуту, что Эрик ему навредит.

Надир опустил голову. После моих горьких слов он, кажется, понял, что не в силах меня переубедить.

– Что ж, если ты настаиваешь… Но помни - ты всегда можешь вернуться.

Я ничего не сказал, даже не кивнул головой ему в ответ. Возникла долгая пауза, прежде чем Надир вздохнул и направился обратно к лестнице.

– Я буду приходить и навещать тебя, хорошо?

Не в силах больше стоять, словно какой-то истукан, я наконец-то кивнул. Надир просиял и несмело улыбнулся мне, а потом слез по лестнице и скрылся за поворотом. Я устало схватился рукой за стену, чтобы не упасть. Этот разговор вымотал меня сильнее, чем прогулка по десяти кварталам в поисках чего-нибудь полезного. Еле-еле переставляя ноги, я медленно доплелся до кровати, и устало прилег.

Вечером, когда я пришел на работу и отправился к пианино, на моё плечо легла рука доктора Гангла.

– Я могу поговорить с тобой в моем кабинете?

– Конечно.

Я был заинтригован. Что ему нужно от меня? Или, может, что-то случилось? Когда мы пришли в его кабинет, он указал мне на кресло, в которое я медленно присел.

– Эрик… Для начала я просто хотел сказать, что ты прекрасно справляешься со своей работой, люди в восторге и есть уже много поклонников твоего таланта.

– Эрик рад это слышать, - да, мне было очень приятно такое слышать в свой адрес. Раньше, когда единственным чувством ко мне был страх, я даже и не знал, что лишаю себя такой радости – знать, что тобой восхищаются, и что ты всем нравишься.

– Ну и вот, мы стали получать хорошую прибыль, и я решил нанять певца. Во многих ресторанах есть пианисты, но мало кто нанимает ещё и певцов…

– Доктор Гангл хочет уволить Эрика?

– Нет, конечно, нет. Я тебя никогда не уволю. Ты лучший пианист, который когда-либо у меня был. Я хотел известить тебя, что у тебя появится коллега, певица. – Нет, только не это! Да она же сразу упадет в обморок при виде моего лица, а я очень не хотел снова проходить все то, что было в Париже.

– Эрик не очень хорошо работает с другими.