– Ой, муженёк. Какой же ты у меня всё-таки глупый. "Отношение - это дело двоих! Отношение - это маленькое деревцо, которое эти двое любящих друг друга людей должны беречь, выращивать, поливать".

– А-а, - припомнил я, - Было-было...

– Короче, не наговаривай много! Люблю тебя! Мы ждём тебя дома! Целую...

Не слабо развивались события. Юля беременна и ждёт ребёнка, а я, по роковой случайности, не могу быть рядом с ней. От злости, я едва не стал крушить всё на своём пути. Тут я увидел, как Цыганок пошёл в другую часть вагонов. Немедля мною было принято решение его остановить. Я одёрнул его за руку, и, как бы невзначай, шепнул:

– Димон, остановись!

– Что такое?
– испуганно спросил он, будто его поймали, как нашкодившего ребёнка.

– Ты потерял!
– подмигивая, произнёс я, всучив ему в руку 20 гривен.

Он кивнул в ответ и, нервно оглядываясь по сторонам, поспешно удалился. Хитро улыбнувшись своему отражению в окне, я, наконец, позволил себе расслабиться.

Поезд начинал медленно двигаться вперёд. Мысленно, я уж попрощался с родным городом и готов был к новой жизни. После пережитого в распределительном пункте, появилась хитрая ухмылка. Конечно, она означала, что теперь мне ничего не страшно. Не могу сказать, что мне легко дались те дни у КПП. Да и синяки, разбросанные по всему телу, время от времени напоминали о беспокойных ночах за серыми воротами. Но, так или иначе, для меня это колоссальный опыт. Через парочку минут ко мне подсел Дима. Лицо отмороженное, как ни в чем ни бывало.

– Ну что?
– радостно спросил он.
– Будешь...

На мгновение его уста умолкли, превратившись в утиный клюв. Прогнав морозный ветер за своей широкой спиной, мы увидели, как мимо прошмыгнул воинственный подполковник Гриневич, тщательно осматривавший всех нас. Стараясь сделать непринуждённый вид, Дима продолжил, не теряя видимости диалога с товарищем:

– Э-э, ну что, будешь служить?

– Ну, конечно - подловив его нехитрый замысел, принялся разыгрывать комедию я.

– Как служить будешь?

– О! Я стану великим бойцом!

– Вот это молодец!
– наигранно ответил Цыганок и, убедившись, что подполковник скрылся в соседнем вагоне, продолжил:

– За это стоит выпить!

В маленький пластиковый стаканчик через дозатор полилась водка, тяготея в руке.

– Димон, у меня будет ребёнок!
– не скрывая счастья, произнёс я.

– За благополучие твоего ребёнка!
– заключил он и оприходовал содержимое первого стаканчика.

Далее, к нам присоединился тот самый Андрей Сероконев, который бегал за огненной водой. Всю ночь мы безудержно смеялись, рассказывали друг другу анекдоты и различные истории из своей жизни, особенно запомнилась фраза Андрюхи:

"И вот, пацаны, я всё-таки решил пойти в армию, отдать долг Родине. Кстати, решил, что больше в такие долги залазить не буду".

Играя в преферанс, Цыганок почти сразу научил меня не только правилам игры, но и правилам аккуратного подсматривания. Позже, я также научился передаче невинными жестами информации партнёру по преферансу. Андрюха же взял в партнёры того самого Вадима, который так и не прекращал хвастаться своими успехами в Суворовском училище. Только никто Вадимку не слушал, а лишь язвительно отвечали на все советы, вылетающие из его уст. Всю ночь мы так смеялись, как никогда.

Я даже сквозь хохот произнёс сакраментальную фразу:

– Ребята, что-то мы дохрена смеёмся! Уж не будем ли мы завтра плакать?

Товарищи заулыбались и продолжили играть в карты, травить байки и втихомолку пить водку, пьянея от алкоголя и отдыха.

Я, будто в ипостаси загадочного Кашпировского, решил все насущные проблемы собравшихся рядом со мной людей, заглаживал их моральные травмы, ну а сам так и остался со своими проблемами. Как жаль, что я по-инфантильному, будто превратился в маленького капризного ребёночка, не могу пожаловаться никому. Характер не тот! Да и кому нужны мои проблемы, если даже они не нужны мне самому?

Наконец, мы открыли свой сухпаёк, а точнее, ячейку "ужин".

Вот тогда мы снова попадали со смеху. В коробочке в качестве сухпайка на ужин, я с ребятами заприметили: дешёвые консервы "Кильки", пять конфет "Барбарис", маленькие пакетики сахара и соли, а также один пакетик чая с пластиковыми ложечкой и вилочкой.

– Знаете, - заключил в объятьях смеха Дима, - этот ужин, вероятно, называется: "Жрите, ублюдки!"

– Та, какой там?
– махнул я рукой.
– Ты чем консервы будешь открывать?

– Ой! Точно. А "открывалки" там нет?

– Нет, конечно. Та даже если б у них была такая дискуссия, мол, вложить в сухпаёк им открывалку или нет, то они, скорее бы вместо неё кинули салфетки с военным уставом. Ха!!!

– Да-а, - заорал со смеху Вадим.
– Это в их стиле! Вот был у меня один случай в училище...

И поехали байки по ушам. В общем, кроме "барбарисок", я ничего не съел, зато, в буквальном смысле, лапши наелся на полгода вперёд - так явно врал этот Вадим Стопудов. Да ещё с таким апломбом говорил, с такой самоуверенностью, что и Цыганок уже едва терпел.