Шрифт:
Я снова сел на табуретку и продолжил размышлять. Интересно, как там мама? А Юлечка? Скучают ли друзья? Все эти мысли так или иначе возникали в голове и не давали покоя.
Уже спустя некоторое время я почувствовал, как правый глаз стал немного хуже видеть. Ещё через мгновение я находился перед зеркалом, всё ещё на третьем этаже нашей казармы. Предо мной стоял изумлённый друг - Петросян Женька, который уж давно позабыл об обязанностях дневального и с печалью глядел на моё отражение в зеркале. Щека стала ещё больше.
– Дима! Да что с тобой происходит?
– нервно спросил Женя.
– Мутирую, - улыбнулся я, хотя с такой опухшей щекой, это больше напоминало кадр из фильма ужасов.
Вовсе не заметил, как передо мной явился старлей; он выскочил сразу из лестничной площадки, что справа от зеркала, и прямо напротив тумбочки дневального.
"И как он умудряется так, подобно привидению, незаметно появляться и исчезать?"
– Лавренёв, твою мать! Ты что здесь делаешь? У твоей роты сейчас урок по тактическому нападению.
– Меня капитан Овчарук отпустил!
– произнёс я заученную фразу.
– Овчарук? А почему я ничего не знаю? Ну да ладно. А что со щекой?
– Ничего!
– обозленно пробормотал я.
– У меня флюс!
– Флюс?
– Да. Я хотел пойти к фельдшеру, но там, на втором этаже, какой-то майор отправил меня обратно, пригрозив физической расправой!
– К фельдшеру? Зачем к фельдшеру? Не надо никакого фельдшера! Что тебе там надо?
– переполошился Казистый.
– Болеутоляющее. Только его!
– я решил показать, что для моего становления в ряды бойцов-гвардейцев нужно лишь сущая мелочь.
– Болеутоляющее... Болеутоляющее... Какое оно из себя?
– размышлял старлей.
– Ну, в таблетках обычных. У фельдшера надо спросить, я название забыл.
– Не получится. Она уже ушла!
– Так ещё и 18 часов нет!
– Сам знаю! У неё собрание в соседней воинской части!
– невольно произнёс Казистый, но тут, вспомнив, с кем ведёт беседу, нарочно покашлял и более сердито произнёс, удаляясь к лестнице:
– Так! Никуда не уходи! Будет тебе болеутоляющее!!!
"А ведь старлей - не такой уж и плохой" - закралась светлая мысль.
Хотя, знаете, наш толстый и коротко стриженый старший лейтенант, только создавал вид злостного вояки, но на деле оказалось сложнее отличить злость от требовательности. Конечно, в книгах по психологии все эти вышеупомянутые вещи легко читаются и даже усваиваются в голове, ну а в жизни заметить ту тонкую грань - дано не каждому. Похоже, что старлей стал меня по-настоящему понимать. Но любой бизнесмен мне лаконично ответит: "Не обольщайся, Дима! Между пониманием и результатом - пустыня Сахара!". Вполне согласен, поэтому, читаем дальше и перечитываем непонятные предложения.
Петросян всё ещё опечаленно смотрел на меня, даже после того, как стал свидетелем такого разговора со старшим по званию. Только почему-то этот взгляд меня уже раздражал, я читал в его глазах - жалость к моей персоне. Мне это ни к чему. Перекинулся с ним парой тройкой общих фраз, хотя это было настолько лаконично, что Женьке лучше бы и вовсе ничего не говорить. Он у нас умный, и без слов всё поймёт. Ну, пусть уж меня простит, ведь мне было настолько плохо, что я находился, как в бреду. Помутнение разума, нулевая реакция на импульсную боль, полузакрытые глаза с красными прожилками, чуть слышные вздохи - такова реакция на своё состояние.
В том же помутнении я находился, когда меня заметил какой-то майор (к счастью, это был не тот, что остановил меня у двери фельдшера).
– Солдат, что ты здесь делаешь? Всех повели на ужин!
– Неужто не видно?
– прикрикнул я, теряя контроль и спокойствие.
– У меня флюс!!! Мне очень плохо!!!
– Что? Подожди! Так, а теперь спокойно объясни, отчего вдруг напасть такая?
– Зуб...
– Ну, тебе ведь всё равно нужно поесть. Не голодать же, в самом деле.
– Товарищ майор! Я не смогу ничего есть!
– Сходи к фельдшеру, потом мне доложишь! Я буду на втором этаже, в кабинете у вашего командира роты - майора Орищука.
– Я уже ходил к фельдшеру, но какой-то майор меня обругал и снова отправил в расположение!
– Майор? Хм... Это какой ещё? Орищук?
– Да не знаю я. Командир роты, по всей видимости.
– Ну, я так и думал! Подожди, сейчас я всё улажу! Иди, приляг!
– Мне не разрешали!
– Я тебе говорю!
– настойчиво повторил он, наглядно сверкая майорскими звездочками.