Шрифт:
– Держись, друг. Я не забуду тебя!
Путь к прокурору на новенькой "Audi ТТ" был недолгим. Даже удивляюсь, откуда у майора такая машина. Воякам вроде платят немного. "Да, это тебе не "копейка" сержанта Феофилактова!" - про себя улыбнулся я.
Роскошный транспорт бесшумно припарковался у небольшого здания из серого камня, у бронированной двери которого виднелась какая-то официальная надпись. Стоит ли говорить, что я чувствовал в тот момент. Да я просто трясся от страха. В 19 лет со мной будет беседовать прокурор.
Ну, уж если я выбрал путь комиссации, значит и буду по нему двигаться дальше. Дисбат, так дисбат...
В широком кабинете меня уже ждал тот самый мифический подполковник Ротиков, пара неизвестных мне личностей и сам прокурор.
В деловом недешёвом костюме он сидел в кожаном кресле и, увидев меня перед собой, стал пронзительным взглядом осматривать "косаря".
– Это Лавренёв?
– вальяжно спросил прокурор у Богдана Олеговича.
Получив утвердительный ответ, прокурор улыбнулся и кивнул, мол: "Ну, я так и думал". Подполковник Ротиков сфотографировал зачем-то мои руки и сердито, испепеляющим взглядом, глядел на меня, будто и ждал момента, когда мы остались бы с ним один на один.
– Ну, Лавренёв, присаживайся!
– указал он на свободный стул, что мирно стоял у дубового рабочего стола деловитого военного прокурора.
– Товарищи, покиньте, пожалуйста, этот кабинет! Мне нужно поговорить с ним с глазу на глаз!
Ротиков хлопнул меня по плечу и, наигранно сжав губы, вышел первым из кабинета. Что-то бурча себе под нос, остальные также поспешили покинуть кабинет. Я даже предположил, что прокурор был либо другом подполковнику, либо имел звание полковника (Но уж на генерала он и вовсе не тянул).
– Ну, что, дружок, теперь и поговорим!
– ухмыльнулся прокурор - Рассказывай, почему оказался здесь!
– Ну, меня к Вам привезли...
– Завидная наблюдательность. А как считаешь, с чем связана наша встреча?
– С моим нежеланием служить!
– вздохнул я.
– Вот. А с этого места поподробнее. Почему не желаешь служить?
– У меня девушка беременна, я не могу служить, ведь должен ждать нашего ребёнка вместе с ней!
– Ну а почему же тогда не стал косить от армии ещё в военкомате? Или тебе нравится создавать себе и окружающим геморрой? Да ещё размерами, как мой кулак! Видишь мой кулак?
– Да.
– Вот такой геморрой ты делаешь себе и окружающим!
– Простите...
– Да что мне твои извинения? Раньше надо было думать! В военкомате ещё.
– Там врачи все писали, что я "годен", хотя у меня были нечастые боли в области сердца, и глаза плохо видят.
– Так, - придвинул стул ближе к столу прокурор.
– С этого места поподробнее. Какие врачи, фамилии?
Он записал все жалобы на листок и продолжил:
– Ну ладно, в военкомате ты не откосил. Но как можно из дурки вернуться в часть?
– Лечащий врач просил 800 долларов или, как он сказал: "Даже, если у тебя найдут врачи какую-либо болезнь, по которой можно тебя комиссовать, то всё равно я сделаю всё возможное, чтобы ты ушёл служить!"
– Ох, ты! Ежовый календарь. Ой, прости.... А как фамилия того врача?
– Ну, господин прокурор, он меня прикончит, если я скажу.
– Парень, не глупи! Говори, давай!
– Не могу!
– Та-а-ак! Решим по-другому!
С этой фразой прокурор достал из ящичка невзрачную на вид книгу.
– На! Открывай статью 409!
– Криминальный кодекс Украины?
– удивился я.
– А ты что хотел? Не хочешь по-хорошему, будет по-моему!!!
Рассеяно я стал листать книгу, в поисках нужной статьи.
– 409?- переспросил я.
– Да. Нашёл?
– Ага.
– Ну, читай. Вслух!
– Статья 409.Ухилення вд вйськово служби способом самокалчення або ншим способом.
1. Ухилення вйськовослужбовця вд несення обов"язкв вйськово служби шляхом самокалчення або шляхом симуляц хвороби, пдроблення документв чи ншого обману - караться триманням у дисциплнарному батальйон...
– Слышал, Лавренёв, в дисбате!!! Читай дальше!
– На строк до двох рокв або позбавленням вол на той самий строк.
2. Вдмова вд несення обов"язкв вйськово служби - караться позбавленням вол на строк вд двох до п"яти рокв.
3. Дяння, передбачен частинами першою або другою ц статт, вчинен в умовах вонного стану або в бойовй обстановц, караються позбавленням вол на строк вд п"яти до десяти рокв.
– Ну? Не слабо?
– ухмыльнулся прокурор, прикуривая сигарету дорогой американской зажигалкой.