— Что?!

— Да, мисс Дэвидсон, это правда. Так что будьте добры отправляйтесь в столовую. Завтрак вот-вот начнется.

— Но…

— Нет, мисс Дэвидсон! — резко выпалила профессор Шеррингтон. — Никаких разговоров. Выполняйте приказ!

Элизабет пылая от гнева, вышла из кабинета. Ей было не до завтрака, так что Элизабет решила навестить Тома в больничном крыле. Но там мальчика не оказалась, а миссис Мидикунар сообщила, что его уже выписали. От отчаянья Элизабет направилась, куда глаза глядят. Таким образом, она оказалась на деревянной лавочке под могучим дубом в углу школьного дворика. Легкий утренний ветерок помахивал ветвями огромных и видимо старых деревьев. В самой середине ало-желтого ковра листьев шелестя водой и играя с солнечными бликами, стоял фонтан где-то три метра в диаметре. Утро озаряло все вокруг. Во дворе не было ни души. Холод мелкими иглами колол кожу и щипал ноздри.

Она видела то, что должно было случиться на операции, то к чему оно сама все подвела, но возможности кому-либо сообщить об этом не было. Отец уехал. Мистер Грэйсон тоже. Профессор Шеррингтон не поверит, а у Эмили так же нет возможности связаться с родными. Только если письмо написать. А вдруг это просто был дурной сон на нервной почве? Да! Точно! Это просто сон! Но ведь все прежние ее сны сбывались. И сон про Тома, и предсказание профессора Трюд. Все сходиться. Но вот только исход не очень радостный. Что же делать? Впрочем, мистер Грейсон еще не принимал их помощи, и Элизабет решила, что не станет больше предпринимать попыток, что бы уговорить его. Но тогда мать Эмили умрет без операции и нужных медикаментов.

От безысходности и скверности положения Элизабет закрыла лицо руками и еле слышно застонала.

— Посещение деревни Хайрин назначено на завтра в час дня, — послышался приятный голос профессора Сэйсон по школьному радио.

«А толку?» — подумала Элизабет. — «Все равно не пойду».

Она просидела на лавочке полчаса и наконец, почувствовав, что уже дрожит, решила вернуться в гостиную Даринга, но заметив смутную фигуру в другом конце двора, остановилась. Фигура направлялась к ней и через несколько секунд стала принимать черты до боли знакомого Элизабет человека. Шелестя сухими листьями под подошвами туфлей, к ней направлялся мальчик в форме Энкора с голубыми глазами, светлыми волосами и худым лицом.

— Что ты здесь делаешь? — спросил Том, разводя руками.

— А, что? Просто сижу, — равнодушно ответила Элизабет.

— Я слышал, у вас там что-то случилось с Эмили Сьюс, — стараясь напитать голос как можно более будничными нотками, сказал мальчик.

— Неужели об этом уже узнали? — пробурчала Элизабет отгоняя прочь смутные мысли.

— Слухи, как слезоточивый газ, — выпалил Том, садясь рядом с подругой.

— В чем сходство? — поинтересовалась Элизабет, улыбаясь пустой улыбкой.

— Распространяются быстро, — улыбнулся в ответ мальчик. — Пойдем в школу. Холодно.

Они побрели к парадным дверям, что располагались в передней части школы, болтая ни о чем и мечтая о пирожках миссис Энтон. Том выглядел намного лучше, с тех пор как «искупался» в Водной дорожке, а розовость щек указывала на выздоровление.

Когда они вошли в холл несколько девочек в его дальнем углу гадко захихикали, показывая на них пальцами. Но Том, похоже, не заметил этого, а Элизабет решила, что будет лучше, если не придавать такие глупые шуточки огласке.

Они прошли по узкому коридору между Залом Славы и Залом Наград и свернули влево, где, прислонившись к стене, снова виднелся коридорчик. Сквозь тонкие стены кухни, что находилась за столовой, слышался звон металл, и аппетитное шкварчание, отчего Элизабет вдруг пожалела, что не пошла на завтрак. Но Том вел ее как раз таки в столовую. От приятного запаха и еды на подносах у Элизабет скрутило желудок и, найдя укромное местечко в дальнем углу помещения, она жадно набросилась на омлет, в то время как ее спутник удостоил себя чести взять лишь пару гренок.

Сидеть с кем-то, а не одной было намного приятнее. По крайней мере, когда замечаешь на себе чей-то любопытный взгляд, можно было сделать вид, что ты разговариваешь с соседом, что довольно часто приходилось изображать и Элизабет. Эти постоянные взгляды и перешептывания начинали нервировать ее, и находиться в столовой с каждой секундой становилось все невыносимее. Наконец избавившись от боли в животе и изрядно приевшихся наблюдателей, они вышли из столовой и пошли по коридору рядом с буфетом, комнатой отдыха подготовительно курса и их спальными в гостиную Даринга. Том предложил посмотреть его комнату (которую он сам еще не видел). Не приметив ничего интереснее Элизабет согласилась.

Комната мальчика была похожа на комнату девочек (естественно без туалетного столика) и, не уделив ей больше пяти минут, дети, захватив пару книг, вернулись во двор, освещенный щедрым утренним солнцем. Понемногу двор стал пополняться учениками, и вскоре стало шумнее, чем в гостиной после ужина. Видимо, порезвиться на солнышке и воздухе казалось студентам более перспективным занятием, чем сидеть в душных гостиных, высовывая головы в окна в надежде получить порцию свежего воздуха.

Так прошла неделя — бегая от класса до класса, от коридора в коридор, от книги до книги. Постоянные бега и учеба настолько выматывали, что в следующую субботу Элизабет поддалась искушению и проспала до десяти утра. Как и каждое утро ее разбудили голоса соседок по комнате, по крайней мере, сегодня с опозданием в три часа. Элизабет мысленно поблагодарила их за такую милость и, облачившись в любимые джинсы и голубую кофту, вышла в переполненную учениками разных курсов гостиную Даринга. Том сидел в любимом кресле у камина, углубившись в чтение книги под названием «Теория успеха. Как с пользой провести одиннадцать лет в школе». Элизабет частенько застава его с какой-нибудь странной книжонкой в руках.