– Неужели я вас совсем не прельщаю в качестве жены?

Рен смотрел на меня, словно не верил, что вообще осмелилась такое спросить. А мне стало жутко стыдно. Хотелось провалиться сквозь землю, спрятаться, убежать, и чтобы никто не нашел. Доигралась...

– Почему же? Если бы дело было только в вас.

Что? Я не ослышалась? То есть, жениться на принцессе он не против, но не хочет править Альдоном? Или ответил так только из вежливости?

– Благодарю.
– Заставила себя улыбнуться.
– А знаете, тут есть такой занятный фонтан. Идемте, покажу.

Все, хватит расспросов! Я увлекла Рениарда в дальний угол парка, где переливался в лучах закатного солнца золотой фонтан. В центре его красовалась удивительная скульптура - девушка в раскрытой жемчужной раковине.

– Когда я была маленькой, все время представляла, что она живая, - рассказывала Рену, чтобы сгладить неловкость.
– Что её зачаровали в наказание за любовь к какому-то юноше, или что злой колдун держит её в плену, а ночами она выходит из фонтана и танцует при свете звезд. Смешно, да?

– Все дети мечтают, - ответил Рен.

– Но не все в полночь сбегают от нянек и забираются в фонтан, чтобы снять заклятие.

– И вы сбежали?

– Да! Вода была холодная - жуть. А я думала, если в полночь прикоснуться к жемчужине, заклятие падет, и девушка оживет. Прикоснулась - и ничего не случилось. Пришлось возвращаться во дворец. Как потом кричал отец!

Рен тихо рассмеялся. Мне и самой стало весело. Все-таки с ним было легко просто говорить о разной чепухе. Поэтому с фонтана я перешла на крылатых коней, которых повила с помощью заговоренной морковки в папином зоопарке. Коней не поймала, зато из-за неправильно наложенного заклинания привлекла осиный рой. Меня осы не тронули, а вот дам и господ, которые были на прогулке неподалеку, знатно искусали.

– Вы неподражаемы, Элиза.
– Рен смеялся уже в открытую.
– И как дворец до сих пор стоит на положенном месте?

– Не знаю.
– Развела руками.
– Одно крыло перестраивали после неудачного опыта по изменению цвета волос. Мне хотелось быть блондинкой, потому что слышала, как мамины фрейлины обсуждали, что блондинки больше нравятся юношам. В итоге пришлось ремонтировать лабораторию придворного чародея и три прилегающие комнаты. А блондинкой так и не стала.

– И хорошо. Вам идет ваш цвет волос, Элиза.

– Ой, да что вы? Он самый обычный. А знаете, я взяла с лорда Лаэрни слово, что в случае победы он откажется от престола и поедет в деревню грибочки собирать.

Мы оба так смеялись, что голова закружилась от смеха. Я схватилась за Рена, чтобы не упасть - и сама не заметила, как очутилась в его объятиях. Мне было спокойно и тепло. Воспитание вопило о приличиях, а сердце

– что я все равно временно не принцесса. Какая разница?

– Простите, ваше высочество.
– Рен отпустил меня и сделал шаг назад.
– Побоялся, что вы упадете.

Я едва сдержала вздох разочарования.

– Извинения приняты, - улыбнулась ему.
– Пора возвращаться. Меня ждет сегодня еще одна встреча. Увы, не такая приятная, как с вами.

Мы двинулись обратно к дворцу. На обратном пути я больше молчала, и теперь говорил Рен. Он рассказывал об Аэрдане, его природе, магии, людях, которые там живут. Похоже, Рен искренне любил свой дом. Вот почему ему не нужен Альдон.

– Благодарю за прогулку, - остановилась перед входом во дворец.
– Еще увидимся.

– Непременно, ваше высочество, - пообещал Рениард и даже не знал, как скоро.

Ничего, оставалось побеседовать с Листиасом - и этот безумный день завершится. А я начинала понимать, что побег был одним из самых правильных решений в моей жизни. Потому что тот, кому бы я доверила руку и сердце, все равно не победит в отборе. 

Стоит ли упоминать, что Листиаса я ждала в отвратительном настроении? Да, прогулка удалась, но ощущение общей несправедливости отбора только усилилось. Почему все эти Лаэрни, Даниары и прочие считают, что имеют право распоряжаться судьбой Альдона? Не говоря уже о моей собственной. Стало до того тоскливо, что даже первоначальный замысел, подготовленный для Листиаса, претерпел изменения.

По моему приказу лорда проводили в музыкальную гостиную. Каждая принцесса обязана уметь играть на музыкальных инструментах. Я перепробовала их множество, и оказалось, что боги обделили меня слухом и чувством ритма, а также малейшим талантом к музицированию. Больше всего от меня доставалось роялю. В детстве я так била по клавишам, что удивительно, как рояль дожил до моего совершеннолетия. Тем не менее, настроение было именно таким, чтобы играть грустную музыку и смотреть в окно на дождь. Дождя маги не обещали, а вот рояль ждал своего часа.