– Постой!
– Александр Николаевич бросился ей наперерез.
– То есть как: не получала писем? Я писал тебе и помногу. В том числе и то, что не могу пока приехать из-за нездоровья Марии, да и обо всём остальном тоже!

– Ты не обманываешь меня?

– Нет!
– воскликнул он, начиная злиться, но не на неё, а из-за догадки, которая посетила его.
– Значит, мои письма были перехвачены и благополучно осели в единственно возможном месте — кабинете государя.
– Александр, забыв на миг про Наташу, схватился за голову.
– Боже, он так ничего и не понял!

– Ох!
– от нервного напряжения у Натали закружилась голова и она, ища опору, ухватилась за край стола. Цесаревич, услышав её, мгновенно очнулся и обнял за талию. Репнина вновь встретилась с ним глазами и, осознав, наконец, что они оба стали заложниками заговора, который был затеян против них, не выдержала и, кинувшись ему на шею — разрыдалась.

– Всё-всё, тише, любимая.
– ласково приговаривал Александр, гладя её по голове.

– Прости меня!
– сказала Наташа сквозь слёзы.
– А я думала, что ты разлюбил меня и бросил!

– Когда ты, наконец, поймёшь, что этого никогда не случится?
– он крепче прижал её к себе.
– Впрочем, я сам виноват — в следующий раз буду более внимателен к тем, кому поручаю доставлять письма в Высокое.

– Наверно, император хотел как лучше.
– попыталась оправдать поступок государя Натали.
– Он заботился о принцессе.

– Я думаю, он заботился о том, чтобы разлучить нас.
– промолвил Александр Николаевич, целуя мокрые от слёз щеки.
– Но этому не бывать, слышишь? Как ты могла такое подумать: что я тебя разлюбил, бросил?

– Извини, просто я…

«Жду от тебя ребёнка и, наверно, стала чересчур нервной!» - хотела сказать она, но слова почему-то застряли у неё в горле, и Наташа лишь неопределённо помотала головой.

– Ладно, - вздохнул он, вновь внимательно разглядывая её лицо («И всё-таки что-то не так, что-то изменилось»).
– Ты голодна? Может, позавтракаем вместе?

– С удовольствием!
– улыбнулась княжна и вновь прижалась к нему.
– Честно говоря, я изрядно проголодалась за время своей утренней прогулки.

Она позвала Глафиру Петровну и велела подать еду, а сама сняла, наконец, свою накидку и вместе со шляпкой и перчатками отнесла в гардероб. Возвращаясь обратно по коридору, Наташа всё искала в себе силы, чтобы войти и сказать цесаревичу столь важные слова. Княжна не сомневалась, что он обрадуется, но как начать такой разговор?

Поэтому, возвратившись к нему в гостиную, Натали в нерешительности несколько секунд переминалась с ноги на ногу. Затем вновь подошла и обняла его, а также поведала, как сильно тосковала эти месяцы.

– Я тоже.
– ответил он, целуя её руки.
– Просто невозможно скучал!

Натали собралась было с духом, чтобы сообщить о своём положении, но вошла насупившаяся Глафира Петровна с подносом в руке, и Репнина, дабы задобрить женщину, с улыбкой кинулась помогать ей накрывать на стол. За завтраком они с Александром, в основном, говорили о делах Высокого: цесаревич принялся расспрашивать Наташу про её деятельность, связанную с обустройством парка, дела с крестьянами; живо интересовался новостями из усадьбы Долгоруких. Княжна терпеливо отвечала ему, однако, как только возникала пауза — открывала рот, чтобы сообщить главную новость — и вновь безуспешно закрывала.

Когда с утренней трапезой было покончено, и они, сидя друг напротив друга, допивали свой кофе, цесаревич, глядя на неё с улыбкой, произнёс:

– Итак, ты рассказала мне столько новостей. Теперь, видимо, пришёл мой черёд. Во-первых, я намереваюсь остаться здесь с тобой на пару дней.
– видя удивлённый взгляд Наташи, он встал и, обойдя стол, опустился рядом с ней на колени.
– Я принял это решение ещё во время своего пути сюда: мне хочется побыть с тобой подольше, учитывая месяцы разлуки. Заснуть ночью рядом.
– глядя на него, Репнина грустно улыбнулась.
– И проснуться тоже рядом. Пойти с тобой на прогулку или, если хочешь, я готов помочь в делах! Или мы можем навестить Лизу с Михаилом. Или Корфов, м?
– Александр, так и оставшись на коленях возле неё, взял руку Натали и поцеловал.
– А давай съездим куда-нибудь верхом? Знаешь, я давно мечтал прокатиться с тобой по тому полю, за которым живут твои крестьяне! Ты мне покажешь их деревушку! У тебя же есть лошадь для выезда?

Загоревшись этой идеей, он оставил её и подошёл к раскрытым окнам.

– И погода прекрасная! Ну что: поехали?

И тут Наташа решилась: сейчас или никогда!

– Саша, видишь ли, - начала она, поднимаясь.
– я рада поехать с тобой верхом, но, боюсь, что мне это сейчас не пойдёт на пользу.

Она многозначительно посмотрела на него с самым серьёзным видом, на который была способна. Однако Александр Николаевич растолковал всё несколько по-иному:

– Значит, всё-таки что-то случилось. Ты больна? Это серьёзно? Что с тобой?