«Совладать.
– ответил он сам себе, бережно беря лицо княжны в руки и целуя каждую чёрточку.
– Ради неё я одолею любого дракона, сколь страшен он бы не был. Никому не под силу отнять у меня самое драгоценное — мою Наташу!»

***

Днём к ним присоединился Михаил, который, по своему обыкновению, заехал в Высокое проведать сестру. Репнин чрезвычайно был рад видеть Александра Николаевича, хотя в душе по-прежнему недоумевал: как можно было так долго не писать сестре и не объявляться? Но за спокойствие Наташи он готов был простить многое. Натали же с цесаревичем, не сговариваясь, умолчали о коварстве императора, поэтому Репнин продолжал пребывать в неведении по поводу всех обстоятельств, которые послужили поводом для стольких тревог.

Заметив, что Миша простужен, княжна поспешила на кухню за чаем с малиной, оставив мужчин в гостиной, а когда вернулась с подносом, заметила, как те разом прекратили свой таинственный разговор полушёпотом и с невозмутимым видом отошли друг от друга. Протянув брату горячий чай, Наташа села на диванчик рядом с Александром. Она вся прямо-таки светилась от счастья, переводя взгляд с одного на другого. Михаил опустошив чашку, поспешил откланяться, поскольку не хотел мешать двоим наслаждаться уединением.

После обеда княжна потянула цесаревича наверх в кабинет. Туда же она принесла гитару и впервые за долгое время села исполнять любимые романсы. Александр Николаевич, сидя в своём кресле, не сводил взгляда с Репниной, которой в этот вечер особенно хорошо удавались песни, ведь пела сама душа Натали.

Ближе к ночи небо затянуло свинцовыми тучами и пошёл проливной дождь, чьи тяжёлые капли смешивались с сильными порывами ветра. Наташу встревожила такая резкая перемена погоды, так как буквально полчаса назад она уговорила-таки Александра Николаевича отправиться в путь на рассвете. Никогда ещё прежде он не задерживался в Высоком на двое суток, и сердце княжны изнывало от опасений, как бы государь не разгневался пуще прежнего. Цесаревич же наоборот — был рад непогоде, так как в тайне надеялся, что она продлится до утра, и у него будет повод побыть с любимой ещё хотя бы несколько часов.

И повод задержаться действительно появился, только погода была здесь ни при чём. К большому сожалению Александра, утро встретило их вновь чистым небом, однако окончательно проснувшись, он увидел перед собой бледную Наташу, только что поборовшую очередной приступ дурноты. Поднявшись и наспех одевшись, цесаревич принялся ухаживать за Репниной, несмотря на её слабые протесты: взбил и поправил подушки, чтобы она могла удобно устроиться в изголовье кровати, помог ей лечь и укутал одеялом, сходил за стаканом воды, а после сидел рядом, взяв за руку, и развлекал всевозможной весёлой чепухой.

Вскоре ей стало лучше. Она встала с постели и привела себя в порядок, чтобы позавтракать с Его Высочеством. Когда они закончили трапезу, Александр настойчиво предложил остаться ещё на один день, но княжна уверила его, что такие состояния привычны для её положения, а ему просто необходимо возвращаться в Царское село. С огромной неохотой он облачился в свой мундир и, взяв в руки плащ, спустился в гостиную, где Наташа собирала посуду.

– Вот я и готов.
– сказал он с грустью, разводя руками.
– Раз ты меня прогоняешь — придётся ехать.

– Я не гоню тебя.
– ответила Репнина, поставив фарфоровую чашку с блюдцем. Она подошла к нему и стряхнула несуществующие пылинки с золотых эполет.
– Но ты должен воротиться обратно.

– На улице, кажется, похолодало, не выходи со мной — простимся здесь.
– Александр боролся с подступающим страхом, что он вынужден оставить её. И неизвестно, при каких обстоятельствах они увидятся в следующий раз.
– Как только я решу вопрос с нашей перепиской — дам тебе знать. Но не волнуйся, если письмо прилетит не завтра.

– Я не буду волноваться.
– Наташа обняла его за шею.
– Прости, что устроила тебе эту сцену, когда ты приехал. Мне надо было догадаться, что что-то тут не так, а я настолько погрузилась в деревенскую жизнь, что, кажется, совсем забыла, какие интриги могут плестись при дворе.

– Твоё беспокойство можно понять: столько времени от меня никаких известий!

– Больше этого не повторится.
– твёрдо произнесла княжна.
– Мне теперь нужно беречь себя.

– Да, береги, пожалуйста. И если что — сразу посылай за доктором Штерном.
– он сурово взглянул на неё исподлобья, что заставило Натали улыбнуться.

– Хорошо.
– Репнина поцеловала его, а затем выпустила из объятий и отошла к столу.
– Всё, иди.

– Я люблю тебя.
– Александр Николаевич, делая над собой неимоверное усилие, развернулся и быстро вышел.

Наташа было вернулась к посуде: взяла чашку, из которой он только что пил кофе, и аккуратно поставила на поднос. Однако её взгляд так и застыл на этой чашке — его любимой, которую он всегда просил подать, приезжая в Высокое. Она резко подняла голову и, словно что-то вспомнив, бросилась прочь из гостиной. Миновав коридор, Репнина распахнула входную дверь и вылетела на улицу — цесаревич уже забрался на своего коня и поправлял перекрутившиеся поводья.