– Да, не весело, - согласился Бобров и добавил: - Здесь есть ещё одно отличие от прежней школы. И существенное.

– «Существенное», - передразнил Толик.
– Ты, когда по-умному теперь говорить начинаешь, я прям теряюсь.

– Слушать будешь?
– обиделся Костян.

– Пошутить нельзя?
– примирительно сказал Толик.

– Можно. Так вот. Новый колдун меня ни разу ещё не просил ему про тебя стучать. Вообще ни о чём не расспрашивал. А прежний проходу не давал - всё знать хотел.

– Так это же хорошо.

– Да? А по-моему, - не очень. По-моему, это как раз скверно.

***

– И как тебе в карцере?
– равнодушно спросил вор.

– Как обычно, - тоже спокойно ответил Владимир Окунев.
– Я уже привык, а вот тебя за что?

– Я волшебникам поганку завернул, - одними губами усмехнулся вор.
– Они пришли эмоции скачивать, а я братве анекдоты травлю, все ржут. Вот и ушла энергия в никуда. Очень на меня хозяева обиделись.

– Зато тебя, я смотрю, под ноль выкачали.

– Пройдёт, - вор произнёс это и утомлённо прикрыл глаза. Он лежал на койке, а Владимир сидел перед ним на табурете и держал в руках кружку с водой.

– Ты знаешь, что вообще это запрещено внутренним распорядком - у взрослых в таких объёмах энергию забирать?

– Да, ладно ты, Праведник, - снова попытался усмехнуться вор. Название Умения Владимира прозвучало у него как насмешка.
– Это нам всё запрещено, а волшебникам всё разрешено.

– Может быть, потому что мы сами на это согласились?

– Не агитируй, - ответил вор с лёгкой неприязнью.
– Я сам виноват и претензий не имею. Это ты вечно не доволен. А ты подумай, что до войны зоны другие были. Это сейчас нас кормят, как в санатории, и телевизор смотреть заставляют. Тем ворам такой режим и не снился.

– Так ты до появления магии не воровал?

– Ну, как не воровал, - вор замялся, - я поваром работал, само собой - тащили понемногу. А потом бац - Умение вор. И всё. А из прежних воров почти никого не осталось. Ты будешь смеяться, но говорят их среди волшебников до хера. Прежних-то...

– Не буду я смеяться. Как раз наоборот, мне кажется, это закономерно. У них психология и цели очень похожие.

Вор с трудом сел на койке, взял у Владимира кружку, напился.

– Насчёт психологии не знаю, а вот то, что волшебники нас постоянно обворовывают, это верно. Я тоже про это думал.

Вор помолчал и добавил:

– Нас-то ладно. Понемногу. А вот то, что они с детьми делают... Это же гадость!

– А про то, что с этими детьми будет, когда у них свои дети появятся, ты не думал?

– Когда не останется тех, кто помнит мир до магии, - кивнул вор.
– Если уже сейчас дети своим поведением напоминают взрослых, своим...
– вор пощёлкал пальцами, подыскивая слово.

– Своей сдержанностью, - подсказал Владимир.

– Да, своей сдержанностью. Тогда, значит, наши внуки будут уже как старички. Нет, не вздорные и скандальные, а миленькие и добренькие. Лишь бы в кашке не было комочков и по телеку сериал... тоже без комочков! Вот тогда волшебникам совсем лафа настанет.

Он встал, подошёл к забранному решёткой окну, взялся руками за прутья и заговорил, как бы рассказывая сказку:

– Вон там забор, а за забором лес, а за лесом горы, а в горах, говорят, есть Замок.

– А в Замке сидят добрые колдуны, и они готовятся всех освободить от злых волшебников, - в тон ему продолжил Владимир.
– Ты сам в это веришь?

– Так других добрых сказок пока нет. Будем верить в эту. Она не хуже и не лучше любой другой. А если правда, что про твоего пацана плетут, то может... всё может быть.

– А что про него плетут?

– А то, что он один может это всё прекратить. Если захочет.

***

– Что вы наделали?
– закричал новый колдун. Он пулей выскочил из шезлонга и в два прыжка оказался возле мальчиков. Они замерли с открытыми ртами. Такой прыти от старика никто не ожидал.

– Не так!
– кричал колдун и трясущимися руками хватал черепа, расставленные пацанами на парапете, и разворачивал их.
– Надо наоборот, затылками вперёд. Если так, как вы поставили, мордами наружу, то это не заклинание отторжения, а наоборот - призывание!