– Ты чего?

– А будет ли мне легче, если я узнаю, чем он занимался?

– А будет тебе лучше, если не узнаешь? Ты читай, а я разберу макулатуру отдельно, мох и землю отдельно. И, цени, читать ничего не буду.

«Первые полгода я лечил сам себя - Совет присудил это моим испытанием. Так я стал главой Совета белаторов. И понял, что тот, кто устроил покушение, не только жив, но и является частью Совета. Я не должен был пережить самолечения. Затем я целый месяц удерживал брата - на него также было совершено покушение. Причем точно тем же способом, что и на меня - огненная кислота. После я ловил заговорщиков на живца, затем лечил брата. К сожалению, я допустил ошибку в его исцелении. Эту ошибку может исправить только чудо. В поисках чуда я отправился к Серой Богине. Ответ был один - Отбор. И я взялся за Отбор. Все это время на моем столе стоял рисунок. Ты, сидящая в кресле».

Ахнув, Катарина бросилась к секретеру. И вытащила тот самый рисунок, который так напугал ее.

– Дурак, - с чувством произнесла она.
– Слышишь? Ты дурак!

– В чем он там напризнавался?
– с подозрением спросила Мадди.
– Ему доверия нет - может признаться, что в бордель ходил и баб на тебя похожих выбирал. А что? С него станется.

– В б-бордель сходить?
– выдавила Катарина.

– Признаться в том, что сходил, - поправила Мадди. И решила не уточнять, что холостые мужчины, даже самые-самые, редко сохраняют невинность после шестнадцати лет. Зачем Катарине такие лишние сведения?

«Я понимал, что инсценировка моей смерти - это самый простой выход. Но настаивал на затяжной болезни. Отчего отец решил иначе - я теперь знаю. Но смогу рассказать лишь при встрече. Отчего он мне не сказал - тоже знаю. Но тебе не скажу никогда».

– Да ты ему не понравилась, его папаше, - фыркнула Мадди, когда Катарина зачитала последний абзац вслух.

– Я?

– Ну смотри, твой белатор явно мог колдовать. И любил. Неужели он бы тебе ногу не поправил? Значит, думал, что это врожденное. А какому нормальному отцу для сына захочется такой невестки? Хромота же и детям может передаться.

– Безжалостно и логично, - вздохнула Катарина.

– Да ты бы и сама до этого додумалась, - махнула перепачканной рукой Мадди.
– Просто у тебя сейчас и сердце с мозгом, и мозг с сердцем, и оба они по раздельности - не в ладах.

«Я оставил тебе письмо в дупле дуба. Тот самом, куда бросал записки, помнишь? Когда твоя нянюшка меня метлой со двора гоняла. Я был уверен, что ты получала мои послания. Двенадцать писем. Я потому так и рассердился, потому и позволил себе нагрубить тебе - я слал письма и был уверен, что по завершении этого клятого Отбора смогу забрать тебя в столицу. Пойми, это я, я своими руками лишил своего брата голоса. Я запаниковал во время целительского ритуала, и в итоге Лиаду остался немым. Ты ведь уже догадалась, кто он, верно? Точнее, нас сдала Герм. А я сдам ее - она королевский бастард. Облеченный особой милостью в виде отсутствия приставки «до-ванен». И какой-либо другой приставки».

Усмехнувшись, Катти потерла кончик носа. Теперь понятно, отчего Германику не казнили за проникновение в королевский кабинет. Хотя, если ей столько лет, сколько она говорит, то... Это ж какого короля она дочь? Стоп. Брата? Гар - принц? Но в брачной книге явно указано, что ребенок у королевской четы один.

Прижав письмо к губам, Катарина поняла, что без личного разговора разобраться во всем этом - невозможно. Подумать только - брат наследного принца. Тоже бастард? Или... Или кровный побратим?

– Ну что, тебе стало легче?

– Не знаю.
– Катарина нахмурилась.
– Слишком много всего. Информации, слов... Вот почему он не начал с этого?

И она широким жестом обвела двенадцать писем и какой-то кулон с янтарем.

– Вот его и спросишь. Но не сразу. А то еще сломаешь обидчику нос, - пошутила Мадди, - и пойдешь на королевский суд за нападение на белатора.

– Я бы никогда не подняла на него руку, - покачала головой Катарина.
– Понимаешь, он мне сразу понравился. Я еще подумала «красивый с гадким характером». А потом, как-то понемногу, вспомнила и... вот поганец. Вспомнила и своего Гара.

– Гара? Ну логично, привыкнуть к новому имени - тяжело. А вот откликаться на произв... Лиаду. Хиллиард. Нет, он же не похож.

И Мадди погрузилась в глубокие раздумья. Что не помешало ей напомнить Катарине об обеде.

За обедом мэдчен ван Ретт вспомнила о том времени, когда она худела - жидкий овощной суп, овощной пюре и пустой чай. А что поделать, вкусно покушала за завтраком, изволь поголодать.

– Из крайности в крайность?
– с любопытством спросила Ильтиона.

– Нет, что ты, просто люблю овощи, - пожала плечами Катти.
– И так бывает.

– Да, действительно, - медленно кивнула Ильтиона.

Боудира почти ничего не ела. И смотрела в одну точку - так, что Альда вздрагивала. Стол был круглым, и бедной ванен Сор под гипнотическим взглядом ванен Крют кусок в горло не лез.

А вот Мадди на время обеда свои раздумья отставила в сторону. Тем более все, что хотела, она обдумала. И нужны были ответы на некоторые вопросы. Но обсуждать все это за столом не хотелось.

– На ближайшие два дня я объявляю запрет на конфеты, - серьезно произнесла Катарина, закрыв за собой дверь.