— Что с тобой? Ты ведешь себя как ребенок! — накинулся на нее Оливер.

— Ребенок? Я на год старше тебя! А вот ты ведешь себя как дурак. Стоишь на солнцепеке и бубнишь какую-то ерунду.

— Неужели нельзя подождать, пока я помолюсь?

— Зачем? Боги давно оставили нас. Мы теперь сами по себе и заслужили право быть свободными.

— Причем тут свобода и Нисмасс? Стратталитет не дает нам право выбирать. Мы — те, кто мы есть по праву рождения и по воле короля.

— Скажи это муравьям!

Упоминание о мятежных крестьянах заставило Оливера поморщиться. Муравьи прятались в лесах рядом с долиной и жили среди батраков на фермах. За сорок пять лет с момента казни Тайлера, враги Лендлорда так себя и не показали. Сейчас у них даже лидера не было. Все что они делали, — совершали мелкие кражи и славили своего мертвого героя, обещая однажды вновь взяться за оружие.

— Муравьи одной ногой в могиле.

— Много ты знаешь. Придет время, и они поднимут мятеж.

— Пусть так. Что с того? Они тоже молятся у алтарей. Мы все это делаем по воле Нисмасса и короля.

— Я живу не по их воле! Я вообще не выбирала где и кем родиться, — произнесла она сквозь зубы. — И, да, еще я женщина! Не забудь закон о превосходстве. Благодаря этому дерьму у меня нет права даже помочиться.

— Довольно, Анабель!

— А ты забыл, что свободу воли человеку даровала Нигма? Так проповедует старый нигмант в городе. Она наша прародительница, а не этот солнечный ублюдок. Следуя его законам, ты нарушаешь заветы другого божества. Ну не глупо ли?

— Хватит! В Магории о свободе говорят только бунтовщики, отщепенцы и служители Ниргала. Кем из них ты хочешь стать?

— Всеми сразу и никем.

— Нет! Это невыносимо… — воскликнул он, ударив себя ладонью по лбу.

Оливер повернулся и, раздвигая копьем кусты, ушел с дороги. Анабель побрела за ним, напоследок показав язык позолоченной статуе. Крестьянину было хорошо. Он родился мужчиной, созданный по образу и подобию двух братьев. Она же была воплощением Нигмы, которая, хоть и подарила миру людей, но прежде сама была зачата Нисмассом и Ниргалом.

От мыслей о вере и правах у нее разболелась голова. Каждый раз, когда начинался такой спор, она задавала себе один и тот же вопрос: «Почему люди в их мире так помешаны на рабстве?» Одни лижут зад Орвальду, другие целуют ноги Нисмассу, третьи пресмыкаются перед королем, кто-то раболепствует пред Ниргалом, но никто даже не пытается полюбить себя. За годы сознательной жизни она не встретила ни одного свободного человека. Даже бандиты и охотники, которые по определению должны быть свободными, и те на деле связывали себя какими-то нелепыми запретами.

Она не сомневалась в существовании богов. Доказательством тому были многочисленные реликвии и магия бол, но на этом их власть заканчивалась. День последнего света, в который, согласно проповедям нисмантов, Нисмасс и Ниргал будут опустошать Гамелан, не был известен никому. Легенды о великом потопе были смехотворны. Проявить себя перед людьми боги не спешили, а по канонам сатутвитанства так и вовсе не имели права вмешиваться в мирские дела. Для чего же тогда они были нужны? Зачем молиться тем, у кого связаны руки?

Одно она знала точно. Любой покровитель делает человека слабым. Встав под его защиту, он перестает принадлежать себе и начинает выполнять его волю, вместо того, чтобы строить собственную жизнь. При всех своих достоинствах, упрямец Оливер оставался одним из таких людей. Он не хотел перемен и готов был прожить остаток дней на одном месте, воспитывая детей и возделывая землю. Ему нравилось постоянство. Анабель часто об этом думала и в итоге пришла к выводу, что именно эта черта характера парня станет причиной их будущей разлуки.

Покинув погреб «Последнего приюта», Фергус незаметно проскочил через питейный зал и вышел на главную площадь Готфорда, откуда планировал начать поиски Румбольда. Судьба сержанта могла решиться в любой момент, но даже сейчас, когда подруге грозила опасность, Фергус не желал ему смерти. Он чтил заветы богов и верил в знаки судьбы. Не для того ли в лабиринтах под кеновией Нисмасс даровал сержанту жизнь, чтобы тот на посту принес еще больше пользы людям? Имела ли право Кассия поднимать на него меч теперь?

Отдуваясь и ворча себе под нос, он обогнул площадь и поспешил в сторону Кременгольского холма. Встреча с железными монстрами второй день не выходила у него из головы. Капитан обещал наказать за гибель подчиненных. Теперь еще и Румбольд ходил по лезвию ножа. Неудивительно, что при таком раскладе он вспомнил о Гроге лишь на следующее утро. Неизвестно, где пропадал отчаянный наемник и почему Гримбальд до сих пор не появился в городе. Возможно, охотник все-таки нашел Грога на фермах. В таком случае, он мог и не спешить в Готфорд. Но, что если нет?