Солнце в это время подползло к вершинам гор. Краски в небе продолжали густеть. Тени от криворуких чучел на огородах выросли в три раза. На крыше закаркала ворона. Ополченцы повели лошадей к двухэтажному фахверковому дому, где поселился горбатый фермер. Бунт держался в стороне и с удивлением смотрел по сторонам. Двор, состоявший из восьми домов и десятка амбаров, напоминал кладбище. Вокруг не было ни души. Дальше за линией амбаров темнел лес, в котором, как и в любом другом, жили дикие звери; но опасным его мог назвать разве что ребенок или безоружный крестьянин.

— Бард, открывай именем губернатора! — прогремел Ренвик, забарабанив в дверь массивным кулаком.

Иверинг и Арвин держали лошадей. Оба тоже смотрели по сторонам в недоумении. Обычно в это время на огородах все еще работали крестьяне. Опустевшая ферма могла означать лишь одно.

— Неужели опять бандиты? — шепотом спросил сержанта Иверинг.

Бунт с тревогой поглядел на опушку, озаренную предзакатными лучами. Если ферму и впрямь ограбили головорезы, то укрыться они могли только там. В следующий миг за дверью раздалась возня. Громыхнул засов. Наружу вышел горбатый старик в коричневой куртке и без лишних слов вручил Ренвику мошну с деньгами. На морщинистом лице Барда читалось презрение, вперемешку с раздражением. Бунт, глядя на это, вздохнул свободнее. Беспокойство на закате одолевало не только его. Люди по всему миру запирались в домах и разжигали очаг, дожидаясь часа, когда Нисмасс уступит Гамелан своему брату — темному богу Ниргалу. Оставаться во мраке один на один с его приспешниками не хотел никто.

— Где твои батраки? — спросил Арвин, быстро пересчитывая монеты. — Скряга вроде тебя ранний отдых людям не даст.

Бард махнул дрожащей рукой в сторону дальней опушки и пробормотал что-то о нападении стаи волков на ферму соседа. Всех дюжих лесорубов и крестьян, способных держать вилы, он отправил туда, а остальным велел запереться в домах. Бунт, услышав это, посмотрел на ставни соседнего дома, за которым мелькнуло чье-то лицо. Действительно, на фермах такое случалось постоянно. В долинах лютовали волки и землегрызы, на высокогорных пастбищах — снорлинги. Покрытые зеленой чешуей остромордые ящеры десятками спускались с гор, чтобы полакомиться овцами и незадачливыми пастухами. В прошлом году он сам три дня прятался от этих рептилий на деревянной вышке возле Змеиного витка, и едва не умер с голоду, дожидаясь помощи. Тут старик заговорил громче и добавил ворчливым голосом, что на своей земле не потерпит чужаков, будь они даже гамеланцами.

— Для таких есть приют на Южном озере, возле виноградников Торгрима. Нечего им тут шляться!

Внутри у Бунта похолодело. Он и думать забыл о зловещем незнакомце и трех рыцарях. Каким образом они смогли уйти так далеко без лошадей?! Он проспал на той террасе несколько часов, а затем галопом мчался по полям. За это время странники могли отойти от таверны миль на восемь, не больше.

— С ними был какой-то старик с громадным мечом за плечами, — добавил горбатый фермер. — Бледный, как моровой гриб.

— Должно быть, нисмант, — предположил Иверинг.

— Нисмантам гамеланцы не кланяются! — рявкнул Бард. — Нечего им тут делать.

— Ты-то откуда знаешь, кому гамеланец должен кланяться, а кому нет, — с усмешкой молвил Арвин.

— Может, они заблудились? — предположил Ренвик, поглядев в сторону опушки.

Бард плюнул ему под ноги и потребовал выдворить чужеземцев с его земли, после чего хлопнул дверью. Ренвик плюнул в ответ, уже на дверь, а затем вытер об нее подошвы сапог.

— А нам больше заняться нечем, да? — огрызнулся он, зыркнув на сержанта, и протяжно застонал, натолкнувшись на пристальный взор.

— Ты знаешь правила, — молвил Арвин, повесив мошну на пояс. — В годы войны ополченцам велено оказывать помощь слугам короля. Если они заблудились или ищут кого-то, мы должны проводить их.

— К Ниргалу на рога проводить! — рявкнул Ренвик, отойдя к лошадям. — Если бы они заблудились, то уж, наверное, спросили бы дорогу.

— Сержант, нас послали собрать налог, — поддержал Иверинг. — До заката нужно объехать еще пять ферм.

— Ага. Мы и так вернемся в город глубокой ночью, — согласился кряжистый страж, поправив арбалет за спиной.

Зная фанатичную приверженность Арвина всякого рода правилам и законам, Бунт сделал шаг вперед, надеясь вразумить друга, но тот поднял руку, указав на солнечный диск, подползавший к горному кряжу на горизонте.

— Они не могли уйти далеко. Мы должны соблюдать закон, без сомнений и оправданий. — Сказав это, Арвин затем обратился к Ренвику: — А ты не забывай, что освобожден досрочно. За неподчинение тебя отправят обратно на каторгу.

— Закон свят, как наш король, — с ложным подобострастием произнес громила. — Скажи, дружище Арвин, а нас сюда послали выбивать долги по закону?

— Лучше молчи!

В разговор вмешался Бунт. Он вкратце рассказал о встрече с гамеланцами возле «Упокойки» и описал странного бледнокожего мужчину, тащившего огромное лезвие. По его мнению, в помощи эта четверка явно не нуждалась. Однако Арвина и этим было не пронять. В итоге ополченцам пришлось привязать лошадей к ограде рядом с огородом и последовать за сержантом в лес.