— Надеюсь, Елену ты с собой не прихватил? — улыбнулся он, коснувшись костяшками кулака товарища.

— Девчонка хотела пойти, но я запретил.

— Молодец.

— Она просила напомнить, что у тебя неделя до того, как в конюшне барона станет на одного скакуна меньше.

— Учту.

— А вы чего нахохлились, парни? — обратился Бод к двум другим наемникам. — Все самое интересное еще впереди.

Ренан и Скиф удостоили парня хмурыми взглядами. Они, конечно, не возражали против нового спутника, но то, как он к ним присоединился, не могло не вызывать раздражения. На таких людей как Бод наемники постарше смотрели с пренебрежением. Весельчак был известным любителем порвать рот, и славился дикими выходками, которые порой переходили все мыслимые пределы, вроде убийства товарища за кошелек монет. Только сейчас все обстояло иначе, и Бод, как бы банально это ни звучало, следовал зову сердца, заняв место Брика. Может, парень и был простоватым малым, но к дружбе относился серьезно, что бы там на поле он ему не говорил.

Закинув за плечи мешки, они направились к утесам. Постепенно светлый лес остался позади. Дорога потянулась в горы. Минуя одну скальную террасу за другой, они поднялись на поросшие елями холмы, за которыми находился старый подвесной мост. Протянутый семьдесят лет назад, еще во времена барона Болдера, этот ориентир связывал обжитые долины с дикими землями на севере. Под ним в сотнях футов шумел бурный поток. Безымянная река, некогда прорезавшая эти горы, вытекала из Вальтерского ущелья и бежала с запада на восток, впадая в Крысиное озеро у подножья горы Тэрэс. Туда, также как и на севере, люди не ходили, считая земли за Ржавым гребнем слишком опасными для строительства жилья и разведения хозяйства.

По большому счету глушь начиналась уже на подступах к мосту. Миновав пропасть, они попали на другую сторону ущелья, погрузившись в цветущие заросли маквиса. Аромат свежих цветов витал в раскаленном воздухе. Усыпанная камнями дорога петляла между скал. Еще выше начиналось северное плато и первый дикий лес у его основания. Дальше на помощь людей из долин они могли не рассчитывать. Если и встретят кого-то, то это, почти наверняка, будут искатели артефактов или охотники.

Постепенно каменная кладка растворилась в высокой траве, превратившись в тропинку, по которой пришлось идти по одному. Грог двигался первым, осматривая поросшие лесом утесы по обе стороны дороги. Охотники говорили, чем дальше уходишь на север, тем медленнее течет время. Один пейзаж сменяется другим, солнце и луна играют в салки, а ты все идешь вперед, пока не упираешься в Скалистый предел, где за лабиринтом гор гремит неизведанный океан. Как молодой моряк, впервые выходящий в море, Грог боялся этого похода. Для него он был сродни плаванию на край света. Спутники за спиной чувствовали то же самое. Лишь Бод в самом хвосте смолил косяк рвотной травы и безмятежно улыбался.

Миновав заболоченное ущелье, в центре которого узкая тропа окончательно ушла под землю, наемники решили сократить путь и стали взбираться по каменным плитам, торчавшим из массивного склона. Чем выше они поднимались, тем ярче светило солнце. Оставив внизу сумрак леса, отряд ступил на высокогорные пастбища. Так на Миркхолде называли зеленые луга у подножья гор. На здешних пастбищах во множестве паслись дикие козы. Животные их совсем не боялись, пробегая в нескольких ярдах, резвясь и бодаясь друг с другом. Вышагивая по колено в зарослях козлиного стержня, Грог указал на двух упитанных самцов, сцепившихся рогами у обрыва. Проследив за его жестом, наемники одобрительно закивали, понимая, что ужин будет знатным.

За морями козьей травы вновь потянулись холмы, затем первый густой лес, который они обошли по опушке. Время от времени на пути им попадались родники и мелкие ручьи. Повсюду во множестве рос кроваво-красный огнецвет и медовый луконит, покрывая коврами из цветов земляные уступы. Высоко в небесах над горами, расправив массивные крылья, парили белые кондоры, с земли похожие на воздушных змеев. Наемники, затаив дыхание, наблюдали за тем как величественные птицы планируют меж утесов и проносятся у них над головами, буравя воздух загнутыми клювами.

Вскоре светлые сосновые леса сменились густыми лиственными кущами. Одна за другой на пути стали попадаться долины. Грогу пришлось искать обходные пути вдоль многочисленных опушек и удобные тропы в обход перевалам. Все это время при себе он держал некое подобие карты, которую начертили битые странники Орвальда. Судя по ней, добраться до нужной пустоши было делом нехитрым. Повсюду попадались ориентиры вроде торчавших из земли причудливых глыб базальта, каменных кругов или горных потоков, но главным указателем служила самая высокая гора на острове. Величественный Холпикс, чья острая вершина, покрытая льдом и снегом, все время была на виду, на севере считался вторым ориентиром, после солнца. Любой, кто ее видел, — точно знал, где находится Скалистый предел, во всяком случае, до тех пор, пока его путь пролегал в стороне от низин и ущелий.

Чем дальше они шли, тем выше вонзались в небо горные хребты. Ближе к вечеру леса опять поредели. На пути у них остались только кустарники и выжженные солнцем пустоши, заваленные осколками скал. Здесь среди камней и песка во множестве вились изумрудные змейки. Глядя на темно-зеленых гадов, покрытых черными пятнами, наемники убыстрили шаг. От этих тварей люди предпочитали держаться подальше. Могильный полоз бы единственной змеей на острове, от яда которой не было спасения. Ужаленный им человек расставался с жизнью без боли, медленно погружаясь в сон, за что алхимики использовали их в качестве орудия последней воли, поднося умиравшим в мучениях людям.

Здесь же, на пустошах, среди песков и грязи, в неглубоких каменных ямах бурлила серая жидкость, испускавшая приторный металлический запах. Грогу совсем не хотелось ночевать на выжженных полях, да еще в компании могильных полозов. Где-то впереди, судя по карте, должны были появиться зеленые луга. По-хорошему, следовало добраться туда до заката, подстрелить какого-нибудь козла и развести костер.

— Как думаете, это воду можно пить? — послышался голос Ренана, когда они проходили мимо очередного источника.