контролем. Всегда готова помочь им. А на самом деле, – говорила Пэтти, – я

распадаюсь на части, очень незаметно, но очень верно. Я пребываю в депрессии

не один год. Я не могу от нее избавиться. Стоит шляпу уронить – и я плачу.

– У меня совершенно нет сил. Я постоянно ору на детей. У меня нет никакого

интереса к сексу, по крайней мере, с моим мужем. Я постоянно испытываю

чувство вины за все на свете. Я чувствую себя виновной даже в том, что

пришла к вам, – призналась она консультанту. – Мне следовало бы уметь

решать собственные проблемы. Мне следовало бы просто отключиться от этого.

Просто смешно тратить ваше время и деньги мужа на мои проблемы –

проблемы, которые я, вполне возможно, попросту вообразила и несообразно

раздула из ничего.

– Но я не могла просто ничего не делать, – продолжала Пэтти. – Недавно я

подумывала о самоубийстве. Конечно, я бы ни за что на самом деле себя не

убила. Я нужна слишком многим людям. Слишком многие от меня зависят. Я

бы их расстроила. Но я обеспокоена. Я напугана.

Пэтти также сказала консультанту, что до брака у ее мужа были проблемы с

алкоголем. В браке он стал пить меньше, держался на одной и той же работе и

неплохо обеспечивал семью. Но после расспросов выяснилось, что ее муж не

посещал встречи Анонимных алкоголиков или каких-либо других групп

поддержки. Вместо этого он был «в завязке» месяцами, периодически уходя в

запой по выходным. Пьяный, он вел себя как безумный. Когда не пил, был

раздражителен и враждебен.

«Мои родственники и друзья считают меня «каменной стеной». Всегда

все под контролем. Всегда готова помочь им. А на самом деле я распадаюсь

на части».

– Я не знаю, что с ним случилось. Это не тот мужчина, за которого я

выходила замуж. Еще больше пугает то, что я не знаю, что случилось со мной и

кто я такая, – говорила Пэтти. – Трудно объяснить, в чем именно проблема. Я и

сама этого не понимаю. Нет никакой серьезной проблемы, в которую я могла бы

ткнуть пальцем и сказать: «Вот в чем дело». Но ощущение такое, будто я

потеряла себя. Временами я гадаю, не схожу ли я с ума. Что со мной не так? –

спросила она.

26

– Возможно, ваш муж – алкоголик, и ваши проблемы вызваны семейной

болезнью алкоголизма, – предположил консультант.

– Как такое может быть? – удивилась Пэтти – Мой муж пьет не так уж часто.

Консультант углубился в личную историю Пэтти. Она с любовью говорила о

родителях и двух старших братьях. Она была из хорошей семьи, дружной и

успешной.

Консультант копнул глубже. Пэтти упомянула, что ее отец ходил на собрания

Анонимных алкоголиков с тех пор, как она была подростком.

– Папа стал трезвенником, когда я была в старшей школе, – сказала она. – Я

очень люблю его и горжусь им. Но когда он пил, это были воистину безумные

годы для нашей семьи.

Пэтти не только замужем за человеком, который, весьма вероятно, был

алкоголиком; она была еще и тем, кого теперь называют взрослым ребенком

алкоголика. На всю семью оказала воздействие семейная болезнь алкоголизма.

Ее отец бросил пить; ее мать ходила в группу Анонимных алкоголиков; семейная жизнь выправилась. Но все это воздействовало и на Пэтти. Неужто

можно было рассчитывать, что она волшебным образом преодолеет это

воздействие – просто потому, что прекратилось пьянство?

Вместо дополнительных сеансов терапии консультант рекомендовал Пэтти

курс развития самооценки и курс развития уверенности. Он также посоветовал

ей посещать встречи Ал-Анон или «Взрослых детей алкоголиков» – групп

самопомощи, опирающихся на программу «Двенадцать Шагов» общества

Анонимных алкоголиков.

Пэтти последовала совету консультанта. Она не излечилась в мгновение ока, но по мере того как проходил месяц за месяцем, она обнаружила, что принимает

решения с большей легкостью, чувствует и выражает свои чувства, говорит то, что думает, уделяет внимание своим потребностям и меньше мучается чувством