— Да? — спросил он, входя.

— Глашатаи были отправлены на невольничий рынок сутки назад, — сообщил я. — Какие итоги?

— Двадцать три мужчины, — сообщил Тилль. — А также пять женщин, три подростка и один ребёнок.

— Всех выкупили? — осведомился я.

— Только мужчин.

— Выкупайте остальных, — я махнул рукой. — Мы найдём применение всем. А мужчин — приведите сюда.

Мне не очень нравилась малая цифра. Но, может быть, дальше дело пойдёт лучше?

И вот рабов привели в отдельное помещение. Я вошёл туда и оглядел собравшихся. Они всё ещё были одеты в свои рабские лохмотья, однако Тилль приказал покормить их. Здравое решение — это уменьшит страх и увеличит уверенность в принятом решении.

При виде меня все они замерли, боясь шевельнуться. В глазах читались испуг, надежда и что-то ещё, очень непонятное.

— Я надеюсь, — произнёс я, — все из вас понимают, на что именно согласились?

Робкие кивки.

— Если кто-то хочет отказаться — он ещё может это сделать, — предупредил я. — В замке всегда требуются рабы. Это далеко не худшая жизнь, пусть и в кандалах.

Молчание. Никто не вызвался, не сделал шаг вперёд.

— Если же вы пройдёте через то, на что согласились, — продолжил я, — то уже никогда не будете людьми. Зато — получите свободу. Поднимите руки те, кто согласен пойти на это.

Руки подняли все. Я поглядел на первого из них — довольно могучее тело, лицо в шрамах, лёгкая седина в волосах.

— Ты, — указал я на него. — Как твоё имя?

— Труар, Ваше Величество, — поклонился тот.

— И зачем тебе это надо? Почему ты предпочитаешь жизнь чудовища жизни человека-раба?

— Что чудовищем, что рабом, я всегда буду стоять ниже обычных людей, Ваше Величество, — пожал он плечами. — Но так я хотя бы буду сам себя уважать. Да и свобода немалого стоит.

Остальные поддержали его нестройным гулом. Я медленно кивнул. Интересный тип…

— Ты ведь не всегда был рабом, — я поднял бровь. — Кем ты был раньше, Труар?

— Военным в Вельговии, Ваше Величество, — он прикрыл глаза. — А потом меня обвинили в военном преступлении, которого я не совершал, и осудили. Выбор был — казнь или рабство. Я выбрал рабство, но сейчас, наверное, предпочёл бы казнь.

— Что ж. В этом нет нужды, — я махнул магам рукой. — У вас всех будет свобода — и честь, как у любого солдата в моём войске. А тех, кто имеет военный опыт, всегда можно поставить во главе отрядов.

— Может, лучше было бы поставить во главе наших военачальников? — возразил Тилль.

— Нет, — отрезал я. — Во главе отрядов горгулий будут только горгульи. Все эти люди были рабами, и нет нужды лишний раз напоминать им об этом, ставя над ними начальниками свободных людей. Наша задача — выкорчевать из них все рабские привычки; только тогда они станут хорошими воинами.

— Начнём испытания? — предложил Колтри.

— Начнём, — кивнул я — и повернулся к рабам. — Преобразователь ещё не отлажен. Нам нужен доброволец, чтобы протестировать его. Я не буду принуждать никого силой — вы нужны мне не как рабы, а как свободные и верные подданные. Но первое тестирование опасно, и испытуемый может погибнуть.

— И это ещё не самое худшее… — пробормотал Глиди. Я хмуро глянул на него.

— Я согласен, Ваше Величество, — выступил вперёд ещё один парень. — Но у меня есть одна просьба.

— Говори, — согласился я.

— В рабстве остались моя жена и двое детей. Если со мной что-то случится…

— Назови их имена и имя того, кто ими владеет, — кивнул я. — Что бы с тобой не произошло — они будут выкуплены, слово короля.

Все мы — я, Тилль, оба мага и раб-доброволец (или уже свободный?) вышли из комнаты и перешли туда, где был собран преобразователь. В каменном полу была прорезана странная фигура, вроде пентаграммы, только не с пятью лучами. Линии светились жёлтым светом, по углам были расставлены какие-то драгоценные камни — или кристаллы?

— Становись в центр, — велел Колтри. Доброволец повиновался. Колтри воздел руки вверх; остальные пристально наблюдали за происходящим.

Никакого заклинания не было произнесено. Маг просто направил силу — и изменение началось. Кожа добровольца начала грубеть, черты лица изменились. На спине прорезались крылья, сзади — хвост. Жалкие лохмотья, в которые тот был одет, затрещали по швам и развалились.

— Изменение завершено, — объявил Колтри, опуская руки. — Теперь нужно осмотреть добровольца. Ты можешь двинуться?

Тот стоял неподвижно, даже не шевелясь.

— Этого я и опасался… — Колтри выругался. — Тело добровольца обратилось в камень. Думаю, он сейчас всё видит и слышит, но не может двинуться.

— Да, жаль… — поморщился я. — Он был храбрым парнем, а такие нам нужны.

— Мо… гу… — неожиданно произнёс тот, кого мы уже считали каменной статуей. Его мускулы медленно напряглись, и с серого тела посыпалась каменная крошка. Первое движение шло туго, но дальше получалось всё лучше и лучше. — Я могу двигаться!