Расстрел не облегчил участь ссыльных рабов. К каторжной работе добавлялись голод и гнус. И ведь каких только кровососущих тварей нет в природе! Комары, слепни, мошка, пауты, различные мухи и букашки буквально изнуряли людей.

Сейчас в тех местах обнаружены залежи нефти и газа. Идёт бурное освоение тогдашнего Нарымского округа НКВД.

Туда проложены автомобильные и железные дороги. А тогда заключенные на своих плечах таскали брёвна и клали их поперёк будущей трассы одно к одному. Вся эта масса чуть присыпанных землёй стволов колыхалась на вековой трясине, глубина которой, как я узнал позднее, достигала в некоторых местах 70–80 метров. Позднее я видел, как строители, которые прокладывали там дороги, ссыпали в эти прорвы тысячи кубометров земли, завезенной на огромных самосвалах, а затем бетонными плитами покрывали насыпь. Так прокладываются дороги к нефтегазовым месторождениям Сибири, где в тридцатые годы погибли в топях или замёрзли в тайге сотни тысяч «врагов» Советской власти.

Я до сих пор помню рассказ одного из таких «врагов» – жены генерал-губернатора Риги, которая оказалась у нас в ссыльной деревне в начале 1941 года. Пригнали ее с дочкой Лёлей на привилегированных, в отличие от нас, условиях. Им разрешили взять с собой тёплые вещи и даже посуду. Мы к тому времени уже сажали картошку и на неё выменяли у семьи губернатора полосатую ткань-матрасовку, нож и солонку. Из матрасовки мать сшила мне штаны, за которые я получил от местных ребятишек прозвище – «монах в полосатых штанах». Так вот, губернаторша все жаловалась моим родителям:

– За месяц до высылки был у нас в гостях Молотов. Пили чай за семейным столом, и он даже намёком не дал знать, что нас ожидает. Мужа отправили в одну сторону, а нас упекли сюда.

Вообще в нашей ссыльной деревне в первые дни войны оказались люди, которых сослали теперь уже не как кулаков, а как неблагонадёжных по отношению к сталинскому режиму. Была среди них даже одна женщина-азербайджанка – Герой Социалистического Труда, награду которой вручал сам Багиров. Пригнали к нам и группу женщин с детьми, которых мы, мальчишки, называли «богомольцами». Их поселили в амбаре на краю деревни. Утром они не вышли на работу и, стоя на коленях, пели какую-то молитву. Комендант забежал к ним в амбар с маузером, стал кричать, а затем стрелять в воздух. Ни женщины, ни дети не встали. Не обращая внимания на коменданта, они продолжали молиться, а потом петь хором псалмы. Их также разлучили с мужьями, братьями, сестрами и взрослыми детьми. И они упорно, через молитву, выражали свой протест жестокому режиму.

И вот теперь я думаю: если бы не зверства фашистов, не их самодовольство, вызванное долбежной пропагандой превосходства арийской расы, идеология которой почему-то так быстро была привита Гитлером почти всей немецкой нации, Германия могла бы сломить Советский Союз. Предпосылки для этого были веские. Оба народа – российский и немецкий – быстро усваивали идеи, которые навязывали их вожди. Набожный российский народ под влиянием большевистской идеологии почти весь так же, как и немцы со своей мнимой арийской исключительностью, воспринявшие фашизм, вдруг обратился в атеизм. Крушили церкви и соборы, хотя ненависть простого люда относилась не к религии, а к большинству попов, которые, прикрываясь именем Бога, как Распутин, богохульствовали и прелюбодействовали в личной жизни. И другая веская причина – неоправданная жестокость большевистского строя, расхождение лозунгов о правах и любви к человеку с реалиями жизни.

Кого здесь винить? Народ, сходу, как те чебаки и ельцы, заглатывавший приготовленную ему очередными «идеологами» наживку? Или шустрых ребят, которые, прикрываясь вековыми лозунгами о свободе и равенстве и обещаниями о «светлом будущем», становились вождями толпы и творили, что хотели?

Революцию 1917 года еще как-то можно осмыслить. Полуграмотный народ Российской империи, доведённый до крайности нерешительным царём и его фанатично верующей супругой, попавшей под влияние Распутина, закономерно восстал против маразма, творящегося в стране. Не зря гвардейские полки, свидетели растления монархии, дважды – в 1905 и 1917 годах не поддержали царский режим.

Я спрашивал у отца: правильно ли, что произошла революция? «Правильно, – говорил папа. – Только плоды этой революции попали в руки людей с очень низкой культурой, в большинстве с преступным прошлым. Отсюда – всевозможные перегибы и репрессии. А в конечном итоге – за что боролись, на то и напоролись».

Как и теперь.

Лозунг перехода к капитализму позволил кучке бывших советских руководителей отнять у своего народа огромные материальные ценности, которые он нажил каторжным трудом за семьдесят лет Советской власти. И это произошло в стране с высоким уровнем образования и поголовной грамотностью всего населения! Выходит, исторический криминальный детектив 1917 года сменился по воле «прозревших» коммунистических лидеров на такой же исторический детектив конца ХХ столетия, с таким же криминальным, но не капитализмом, а оголтелым монархизмом перекрасившихся коммунистических вождей.

Следовательно, как хочешь, так и осмысливай, читатель, этот факт, но ясно одно: историю бывшего Российского государства на судьбоносных поворотах делают пока всё-таки личности, а не народ, которому уготована судьба оставаться только исполнителем их замыслов. Короче, наиболее активную прослойку можно условно поделить, в зависимости от уровня сознательности и, главное, порядочности, на две категории. Докторов, которые нужны обществу какой бы специальностью они ни обладали, и авантюристов, которые вредят ему, но упрямо лезут к вершинам власти и богатства. И вот эта-то категория людей, дождавшись своего «звездного» часа – смены советского режима на капиталистический, – украла у народа не только огромные материальные ценности, но и средства производства, оставив основную массу бывших советских граждан, что называется, у разбитого корыта. И это ещё не всё.

Весь трагизм смены режимов с советского на капиталистический заключается в том, что основными богатствами страны, её недрами и ресурсами завладели в основном бывшие чиновники и правители страны. Они как не умели руководить государством, производить материальные блага, так и сейчас не умеют, да и не хотят этому учиться, разрушая и прогуливая то, что народ нажил своим каторжным трудом под лозунгами строительства социализма и коммунизма. Поэтому создание демократического общества на постсоветском пространстве, где трижды за столетие сменились религии, политический строй и мораль, крайне затруднено.