Обхватывает ладонями талию, прижимает к груди, но вместо холода мокрой рубашки я ощущаю волнующий жар его тела, беззастенчиво облепленного одеждой.

Не трудно догадаться, чем это кончится, и я решаю не ждать, когда снова буду прижата к стене. Набравшись смелости, встаю на носочки и сама касаюсь его губ в намёке на поцелуй.

— Тебе не нужно заставлять меня или загонять в угол.

Рраяр чуть прищуривается, оценивая серьёзность и честность услышанного, а после медленно, не закрывая глаз, целует сам. Долго. Напористо. С полной уверенностью в том, что имеет право не только на это, но вообще на всё что угодно.

Но не удерживает.

Подобного у нас ещё не было. Впервые поцелуй наполнен не отравой, а желанием подарить удовольствие, и это полностью всё меняет. Пусть ласка Рраяра по-прежнему довольно жёсткая, подчиняться ей сладко. Он без боя выиграл это маленькое сражение, но победившей в войне я чувствую именно себя.

Насытившись и, по-видимому, насладившись капитуляцией, джарой вместе со мной смещается под струи воды. Закрыв глаза, он поднимает лицо вверх и замирает, продолжая поглаживать меня по спине.

Я не спрашиваю, что только что было. С ним, похоже, вообще необязательно разговаривать: на словах мы часто были неискренни, выражая правду лишь своими поступками.

Хотя однажды поговорить всё же придётся. Нам с Рраяром до сих пор не хватает чего-то. Я это знаю. Знаю, только не понимаю — чего. Вполне возможно, что у него есть ответ.

— Заберу тебя через десять минут, — негромко произносит он, прежде чем вновь исчезнуть.

Домывшись и одевшись, я заплетаю волосы в тугую косу, когда из-за двери гардеробной неожиданно доносится голос Лена:

— Дари?

— Я здесь! Заходи!

Войдя, он рассматривает мой спортивный наряд и улыбается той особенной улыбкой, какая бывает у влюблённых людей. Каждый раз, когда мы хоть ненадолго прощаемся, по возвращению Аллеон смотрит на меня, словно не видел неделю. И всегда искренне, чуть по-детски радуется, чувствуя, что я тоже скучала.

— Что-то случилось? Сейчас же самое начало рабочего дня!

Он выглядит, как обычно, но что должно было случиться, чтобы Аллеон счёл возможным покинуть службу?

— Мне нужно отправиться в Олибэр, — виновато говорит он, присаживаясь на пуфик. — Сегодня.

— Только тебе?

— Ограничения нет, но это строго патриархальный мир, Дари. Может быть, не поедешь?

— Тебе там совсем не понравится, — в своей манере, без предисловий и извинений, вступает в нашу беседу Рраяр. — Оставайся со мной.

Аллеон даже не слишком-то удивляется его появлению у нас дома. Привык.

— Конечно, я еду! Не потому, что хочу избежать уроков, а потому, что не собираюсь отпускать Лена одного!

— Сомневаюсь, что мне что-нибудь угрожает. Это простая проверка соблюдения законов в маленьком городке. В Олибэре нет ничего интересного, честно.

— Я хочу посмотреть.

Лен вздыхает.

— Олибэр — это как Таласса наоборот. Мужчина — царь и бог женщины.

— Но у меня есть вы. Ты, Рраяр, Медиф, если он с нами идёт.

— Куда без него…

— О да, это будет что-то… — насмешливо тянет джарой.

— М?

— В Олибэре нет таких семей, как у нас, — говорит он. — Там женские гаремы. Ты станешь сенсацией, вызвавшей настоящий взрыв в головах почтенных отцов семейств.

Он, похоже, не обратил внимания на свою оговорку, но я-то заметила и мысленно возликовала. Лен, судя по быстрому взгляду, тоже обратил внимание на это короткое «нас».

Если б была уверена, что он не рассердится, я бы его обняла и расцеловала!

— Когда отправляемся? — уточняю оживлённо, предвкушая новое приключение.

— Сейчас, если ты готова.

— А как же Медиф?

— За ним можно будет вернуться вечером.

— Хорошо. Ты с нами, Рраяр?

— Нет уж, — отказывается пренебрежительно. — Слишком дремучее отражение.

— Ты мог бы и дальше её учить, — «закидывает удочку» Аллеон. — Не хотелось бы терять время. Быстрее трёх-четырёх дней мы точно не справимся.

— У меня есть дела, которые нужно уладить. Если успею, загляну к вам.

Какое все-таки облегчение, что Рраяр и Лен держатся на равных! Не представляю, что бы я делала, если б и этих двоих нужно было мирить.

— Значит, каникулы! — возвещаю ликующе.

Уже предвкушаю несколько дней без опостылевшей беготни, приседаний и отжиманий, а главное — без насмешек по поводу того, как слабо у меня получается!