Шрифт:
— Молодец, — в голосе слышна улыбка. — Ты учишься всему… Но всё же не умеешь ценить время, дитя! — голос передразнивает графиню, и Ринель смеётся. — Тебе уже пора спать.
Ребёнок послушно закрывает книгу. Забравшись в постель и задув свечу, он закрывает глаза — и чувствует, как кто-то присел рядом на кровать. Он почти никогда не видит своих опекунов, таков уговор.
— Скажи, — тихо говорит голос. — Ты ведь помнишь, чему мы учим тебя? То, как распознать в людях ложь; как обманывать других — и не обмануться самому… Да?
— Конечно, а что?
— А то, что когда-нибудь у тебя могут появиться друзья. И очень важно, чтобы ты узнал человека, которому сможешь верить. Твой секрет — твоё оружие, помнишь?
— Ага.
— Ну и вот. Главное, всегда помни, кто ты!
— Ринель Куртуа дель Больд, — послушно шепчет дитя.
— Верно… Хочешь сказку перед сном?
Ребёнок кивает, натягивая одеяло. Темнота чуть медлит.
— Жил-был король, — говорит она. — Был он добр и велик, и правил мудро. И было у него четверо верных друзей: храбрый рыцарь, прекрасная фея, мудрый учёный, и добрый землепашец…
Рин протянул руку, и успокаивающе похлопал Коула по плечу.
— Послушай, — сказал он. — Это не твоя вина. Ты тут ни при чём, клянусь своей честью!
— Чтоб тебя гидра уела? — слабо улыбнулся Коул.
— Именно.
— Хорошо. Спасибо… Эрен. — И Рин через силу улыбнулся, стараясь заглушить тоскливую боль в сердце. Да, это не вина Коула…
«Они придут за тобой, и за теми, кого ты любишь».
***
Солдаты уже забрались в вагоны, и перрон опустел. Вот семафор зажёг зелёный фонарь, поезд вздрогнул, и плавно стронулся с места. Набирая ход, он потянулся вдоль вокзала. Свет от фонаря на столбе проник сквозь щели в вагон, скользнул по лицам двоих спящих ребят, привалившихся друг к другу — те лишь поморщились во сне.
Под стук колёс, поезд уходил во тьму, на запад. Навстречу далёкому и страшному Запределью.
Эпилог
*Эст-Карильона, Левобережье
Переулок, зажатый меж стенами домов, был безлюден и тих. Между почти смыкавшихся крыш проглядывала узкая щель ясного утреннего неба; вдалеке над крышами домов высились светлые колокольни. Вот раздался переливчатый звон колоколов, зовущий жителей столицы Восточной провинции к обеду. Захлопали двери и ставни лавок, на дверях закачались таблички «Перерыв».
И тогда из-за штабеля ящиков у стены поднялась худая, грязная фигура. Цепляясь за стену дома, человек добрёл до заднего крыльца лавки, из последних сил подёргал за шнурок звонка, и осел на землю. Чуть погодя дверь приоткрылась, наружу высунулась пожилая, кругленькая женщина в платье с передником — и охнула.
— О, небеса! Ну, давай же! — она с трудом подняла гостя на ноги. Юноша был мокр, грязен и почти раздет — наряд кавалериста пришлось утопить в реке; волосы измазаны грязью, чтобы скрыть рыжину. Хозяйка почувствовала, как парня колотит озноб.
Женщина провела гостя сквозь тёмные комнаты, заставленные шкафами с рядами склянок и пропахшие химией. Отперев неприметную дверцу, помогла ему сойти по ступеням в подвальную комнатушку. Юноша рухнул на кровать, хрипло дыша и невидяще уставившись в потолок. Аптекарша потрогала его горящий лоб, и поджала губы.
— Плохи твои дела, Ардис Хан, — тихо произнесла женщина. — И мои вместе с тобой! — с горечью добавила она, и пошла наверх, за лекарствами.
***
*Гномония, тюрьма «Паучье Гнездо»
— Этель Вайс!
Старая женщина, пристёгнутая к креслу, поморщилась от бьющего в глаза света. Лампа сияла из-за затылка сидящего перед ней за столом человека, так что лица разглядеть не получалось — только силуэт головы и плеч. Да и глаза теперь не те, зрение подводит… Змей.
— Вы арестованы по обвинению в преступлениях против Империи! Применённые к вам особые меры призваны предотвратить ваше сопротивление. Известна ли вам суть вашей вины?
Сухие губы старухи тронула усмешка.
— Ну, и что скажешь? — прошелестела она — Удиви меня.
— Вы обвиняетесь, — если голос и смутился, то виду не подал, — в принадлежности к преступной и враждебной Империи организации «Зодиак». В укрывательстве врагов государства. В связях с террористами… — Этель с улыбкой покачивала головой, будто принимая похвалы.
— В сумме, этого достаточно, чтобы обеспечить вам высшее наказание. Поверьте, в северных шахтах вам не…
— Какие шахты? — насмешливо прервала его Этель, и голос осёкся. Но быстро вернул себе уверенность.