Лишь один раз его внимание привлёк одноногий нищий на костылях, что торчал под освещённой лампами доской для объявлений на стене дома. На груди у калеки висела табличка: «Я НИ ПАБИРАЮСЬ».

— Что, парень, не веришь? — сипло заорал нищий, сощурив глаз (второй заплыл синяком). — Ха! Думаешь, герой Болотной Войны станет побираться? — Он показал на тусклую медальку на драной куртке.

— Я воевал, да! Чёрная Топь — темень хоть в морду дай, сверху дождь, снизу грязь, пиявки! И чудовища: капитана Кураму живьём схрупали — вынырнула образина, и утащила в топь, только фуражка поплыла. А как сошлись с Железным Флотом — бум, бах, повсюду взрывы, ночь горит! А потом нашей канонёрке, «Жозефине», всадили в борт снаряд — и ногу мне осколком… — Он утёр слезу с небритой физиономии. — Знаете, чем я тут занимаюсь? — без перехода спросил он.

— Ну? — Коулу дела не было, но любопытство победило. Нищий поманил их грязным пальцем. От его фигуры разило ядрёным перегаром.

— Я продаю информацию, — понизив голос, сообщил он. Несколько зевак остановились поодаль, заинтересовавшись. — Всё для рисковых молодых людей, по самым низким ценам. Помогу выйти на след худших врагов Империи: родина меня забыла — но я ей верен, так-то!

— Да тебе-то откуда их знать, врагов? — не сдержал скептицизма Коул.

— Как откуда? Да их все знают! — Калека ткнул пальцем себе за спину, на рекламный щит, где были расклеены три портрета. Мальчишки присмотрелись: в Анкервилле лица преступников клеили только на стендах перед полицейскими участками — мимо которых оба избегали проходить.

На первом был изображён мужчина такой наружности, что Рину сразу вспомнилась его фантазия о таверне. Только если Гежчи сошёл бы за кабатчика, то рожа с плаката годилась на роль настоящего пиратского капитана! Человек был огромен — даже по портрету было понятно: с громадной бородищей на всю грудь, с торчащими усами. Глаза скрывали круглые тёмные очки на горбатом носу, голова была повязана платком. В общем, портрет был не слишком информативен.

«Зигвард Торм», гласила подпись. «Изв. под кличками «Полковник» и «Чёрный Пират». Член мятежной организации «Красные Ягоды». Виновен в преступлениях против Империи: терроризм, грабежи, провокации, подрывная деятельность».

Со второго плаката хмуро смотрела молодая женщина, совсем девушка. Широкоскулая и курносая, с недовольно поджатым маленьким ртом и родинкой на щеке. Коротко остриженные волосы были по-мальчишечьи зачёсаны набок, так, что её можно было принять за парня — если бы не имя:

«Вивьенте Ламора. Изв. под кличкой «Кобра», также «Красная Лилия» и «Огонёк». Член мятежной организации «Красные Ягоды». Виновна в преступлениях против Империи: грабежи, подстрекательство, подрывная деятельность».

Наконец, третий плакат изображал молодого человека с дерзкой улыбкой на лице. Собранные в хвост волосы были подкрашены мазками рыжего, ухо украшала серьга, а на шее виднелась татуировка — кажется, штурвал и якорь. «Ардис Хан. Изв. под кличкой «Метеор». Бывш. боевик террористической группы «Пламенники». Виновен в преступлениях против Империи: поджоги, саботаж, провокации». Под каждым плакатом перечислялись особые приметы, и была обозначена награда за голову (да такая, что Рин изумлённо покачал головой, а Коул восхищённо ругнулся шёпотом). Под портретом рыжего юноши цифра награды была зачёркнута, и крупно дописана вдвое большая, а также краснел штамп: «ОСОБО ОПАСЕН».

— Экие деньжищи, а? — с хитрым видом шепнул нищий. — А мне-то вся награда — родине послужить! Ну, и часок на пивко: что вам стоит?

Коул никого ловить не собирался; и Рин — тоже, но убогий вид калеки пробудил в нём жалость. Он сотворил полупрозрачную монетку-час и протянул «информатору».

— Спаси тя Вечный, внучок! Значит, слушайте. — Нищий помедлил. — Я видел Полковника дней пять тому. Иду я по улице Медных Роз, и на перекрёстке с Теплоцентральной вдруг смотрю — что за оказия? Ни мобилей, ни людей, и фонари как-то мигают нехорошо. И тут вижу, по улице во такой бугай идёт, и тень от него выше домов. Тут я смекнул — это ж Полковник! Я за ним бочком-бочком. Идёт он, сворачивает на Стекольщиков. Я в переулок следом, чтоб перехватить. Выхожу на улицу — что за жуть? Где проход был, теперь стена. И тут на меня тень упала. Оборачиваюсь — а он позади! Огромный, как шагоход, на поясе два… три пистолета, и сабля! И ухмыляется, зубищи в бороде — во! Тут меня слабость взяла. А этот монстр подступил, схватил меня… — Нищий набрал в грудь воздуха.

— И отгрыз мне ногу! — заорал он так, что мальчишки отскочили. — Ноженьку мою! И жрать стал! вся бородишша в кровишше!

Зеваки поодаль расхохотались. Видимо, фокусы старого пьяницы были им давно знакомы.

— Ты что несёшь? — Коул был готов к чему-то такому, и всё равно, вспыхнул от стыда и злости. — Ты ж говорил, что на войне потерял!

— А? О, ещё как! — бодро закивал калека без малейшей паузы. — Я ж рассказывал, али не слушали? Бой был, аж ночь горела! а потом в борт снаряд — и осколком, по самую задницу!..

Коул стиснул зубы и потащил Рина прочь.

— Пошли, — с досадой процедил он. — Он последние мозги в бухле потопил!..

Наконец рыночная суета осталась позади. Вокруг снова простирались тихие, малоосвещённые улицы. Вот мальчишки вышли на мост через узкий канал, зажатый меж рядами домов. Здесь Коул остановился у перил и достал из кармана «медиафолио».

— Ну, что там?

— Смотри. — Коул провёл пальцем по бумаге, и вновь картинка ожила. Рин следил за ней сперва с недоверием, но потом брови его удивлённо приподнялись, и он опёрся на перила рядом с другом.

Сюжет длился недолго — чуть больше минуты: но в него вместилось очень много странного.

…Улица незнакомого города. С первой секунды — мельтешение пёстрых красок, толпы людей: весёлые лица, невероятные и разнообразные костюмы, диковинные причёски. У одних по одеждам бегут живые изображения и надписи, у других глаза скрывают странные очки в виде литых стеклянных забрал или «монеток» на глазах, а над головами вспыхивают в воздухе призрачные картинки, буквы и знаки. Над толпой кружат, будто жуки, маленькие летучие механизмы. Дома невероятных форм, будто паруса, стебли цветов или спирали, и все сверкают сталью и стеклом. И выше всех зданий — тонкая башня-игла, белоснежный обелиск, по которому снизу вверх пробегают цепочки синих огней.