— Вряд ли, — ответил я, приметив очень неосторожно приложенную к письму гербовую печать. Чья она, можно было выяснить из геральдического справочника. — Скорее всего, письмо попало в руки нашего трупа случайно. Или не случайно, — добавил я, когда вскрыл второй конверт.

Это был список из порядка дюжины имен, и некоторые были мне известны. Пара столичных банкиров, светские дамы — их в списке было большинство — пара офицеров и даже один бывший заместитель министра. Напротив каждого имени стояли либо цифры, либо непонятные закорючки. Окончательные выводы делать было рано, но очень уж было похоже, что погибший занимался шантажом. С одних он, судя по всему, требовал денег, с других, вполне возможно, какие-то услуги.

— Бьюсь об заклад, из-за этого его и прикончили! — ультимативно выдал Драйзен.

— Может быть, — ответил я, беря в руки письменный прибор, которым по заявлению Трихтера, убили Натенди. — Странно только, что на это дело послали женщину.

— Вернее, женщин, — поправил меня дотошный Анций. В этом он был прав: рыжая с ключом тоже здесь не просто так оказалась. Я подкинул прибор пару раз, пытаясь понять, справилась бы с этой штукой обыкновенная женщина или нет, как из того вдруг выкатилась скомканная бумажка.

— Ух, ты! — обрадовался Драйзен. — А тут что?!

А собственно ничего. Наполовину стертые обрывки слов и единственное, что можно было прочесть: «прошу», «скрыто», «иначе нельзя», «..вертом круге налево от..».

— Наверное, это было тайное послание! — продолжил проявлять энтузиазм мой помощник. — Он его писал, но потом узнал, что ничего не выйдет, и разорвал на мелкие клочки. Как в романах про шпионов….

— Молодой человек! — окоротил того Анций, а я лишь удивился тому, что Драйзен находил время читать подобную беллетристику.

— А что?! — не сдавался тот. — Должен же он был как-то общаться со своими агентами. А может там, вообще, был какой-нибудь заговор!

Учитывая, при каких обстоятельствах я видел Натенди в первый раз, простым шантажистом он точно был. Однако Драйзену я об этом говорить не стал. У нас в приоритете было убийство, а всем остальным можно было заняться потом. Это я и объяснил помощнику.

— Так точно, сэр! — отозвался тот, не скрывая разочарования.

— Основных версий пока две — заключил я. — Первая, кто-то из тех, кого шантажировал Натенди, решил не платить, а нанять, скажем, посредника для решения своей деликатной проблемы. Вторая, один из сообщников не поделил что-то с убитым и решил вопрос таким образом. Теперь, действительно ли эта Силья имеет отношение к убийству? Кто она? Посредник или сообщница? И что здесь делала рыжая служанка?

Решать вопросы я начал на следующий день с опроса свидетелей. Пойма реки, через которую должны были вести или нести убитую служанку — открытое, достаточно хорошо просматриваемое пространство, и не могло быть так, чтобы никто ничего не видел. Ближайшими соседями Натенди были уже упомянутые граф Лисли, барон Стирсет, нувориш Зарьель и граф Страуфолк. За поместьем графа Лисли с одной стороны шел склон к реке, с другой было поле шириною почти в три мили, за которым снова начинались поместья знати и богачей. Земли графа Страуфолка сами по себе были обширными, поэтому расстояние между его усадьбой и ближайшими соседями тоже было не менее мили. Поместья же остальных находились между этими двумя.

К дому Натенди я с помощником прибыл на казенном экипаже ранним утром — и это несмотря на то, что предыдущим днем пришлось в нем задержаться за полночь — тем не менее, оказался вторым. Весь подъезд к парадному входу загораживал черный орденский мотодиль, а орденская посланница стояла на ступеньках — я не мог не вспомнить о нашей с ней последней встрече, о которой, впрочем, никогда и не забывал — и нервно размахивала зажатыми в кулаке перчатками.

— Почему меня не пускают внутрь?! — гневно вопросила она вместо приветствия, сверкая глазами и всем своим видом выражая крайнее неудовольствие.

Ах, да. Предыдущим вечером, закончив с первостепенными делами, я опечатал кабинет и оставил на страже всего дома полдюжины жандармов, которые, что радовало, исправно несли свою службу.

— У вас, разумеется, предписание? — уточнил я у госпожи легата, взбегая по лестнице к входной двери.

— Именно так, и я…..

Уже не слушая дальнейших обвинений, я открыл дверь и, кликнув старшего, наказал пропустить орденскую посланницу внутрь, а также оказывать той всяческое содействие.

— Прошу, госпожа Сазеренн, — вежливо посторонился я и сбежал вниз по лестнице к своему экипажу. В конце концов, я так и собирался начать день с опроса соседей.

— А…. — раздалось позади. — А вы куда?

— По делам, — не поворачиваясь, коротко ответил я и добавил: — Вы же можете спокойно, без помех осмотреть место происшествия.

— А…. — снова донеслось позади меня, но я, довольный собой, уже забирался обратно в мотодиль.

— Трогай, — наказал я Жерару, водителю конторской колымаги, но тот почему-то вместо того, чтобы активировать двигатель, обернулся и укоризненно посмотрел на меня, потом на дверцу, которую, оказалось, усиленно дергала на себя госпожа легат. Пришлось открыть.