— Илья Андреевич, я и мои люди заняты, вообще-то, — Кареглазка кусала губы. — Ты же знаешь.

Горин поморщился, глядя то на нее, то на Ливанова, который кивком подтвердил готовность участвовать в мероприятии.

— Елена Ивановна, у меня есть специальное предложение, только для вас, — он заулыбался, и мне стало плохо — может, потому что не сумел опохмелиться? — Как вы смотрите на микроскопическую сценку? Что-то такое… Ромео под балконом у Джульетты? Знакомство Петруччо и Катарины из Укрощения строптивой? Или смерть Дездемоны, оболганной гнусным Яго?

Крылова вздохнула и прикрыла половину лица ладонью.

— Илья, извини, это только твое увлечение.

— Не-не-не! — перебил Горин. — Так не пойдет! Люди нуждаются в культурном досуге, — он насупился. — Мой дом, мои правила. Хватит с меня огорчений. Пожалуйста. Сценка должна быть — ничего не знаю, и знать не хочу.

Он смял стаканчик и бросил в урну, после чего устремился из комнаты. Сейчас он выглядел не как мужчина под пятьдесят, а как вздорный подросток. Очень опасный подросток, я бы сказал.

****

Гермес-Афродита встретил рассвет посреди бескрайней пустыни. Насколько было видно — ни одного деревца или кустика, лишь песчаные дюны да одинокие скалы. Встающее солнце слепило глаза, но пилоты уверенно вели квадролет дальше на восток. Витольд похрапывал, посвистывая носом. Учитывая объем его кишечника — хорошо, хоть воздух не испортил.

Некоторые богобратья также дремали, но не все — двое бодрствовали, приглядывая за странноватым синдиком, пока тот обумывал свои планы, и непроизвольно царапался. У Гермеса безумно чесалась грудь с копчиком, наверное, заживая после хирургических вмешательств. И раскалывалась спина — что он тоже относил к последствиям операций. Пришлось даже принять болеутоляющее.

Мультикоптер вынырнул из-за здоровенного бархана, и Гермес увидел вдали крупную серую кляксу. Пятно приближалось, и один из ребят разбудил Витольда. «Скоро», — сообщил толстяк Гермесу, неловко улыбнувшись.

Синдик еще ни разу не летал над пустыней, только ездил — на поезде и в авто. Поэтому сейчас он внимательно рассматривал быстро приближавшийся оазис.

Город Тысячи Дверей…

Когда-то на его месте располагалась древняя столица Харизам, которая была больше, богаче и величественнее античных полисов Эллады. Высокие массивные стены опоясывали плотную глинобитную застройку, храмы жрецов и каменные дворцы вельмож — каждый, как небольшой город. Цари царей построили идеальные для тех времен системы водоснабжения и канализации, поля вокруг «Песчаного изумруда» давали по два урожая за год, каждый день в городские ворота входило два каравана из Китая, а выходило пять-шесть — на Запад, к Евфрату. Песчаный изумруд, — так называли этот оазис из-за долговязых зеленых башен, окрашенных китайской зеленью «локао» и, казалось, достигавших облаков.

Сейчас, и уже давно, на месте города оставались лишь курганы да руины. И катакомбы — огромная, скрытная сеть подземелий, по которым древние жители когда-то сбежали от гуннов. В катакомбах и обосновался Синдикат Провидения. Говорят, что об этом месте поведал сам Добрый Господин, и повелел сделать Харизам штаб-квартирой Промысла Божьего. Случилось это, якобы, еще за сотню лет до Вспышки. Бред, конечно, но кто знает?

История возникновения Синдиката вообще была загадочной. Ранее Гермес считал, что именно Вспышка заставила разношерстных фанатиков собраться вместе. Он присоединился к этой команде, так как увидел шанс выжить. А затем амбиции направили его достигать вершин власти. И с каждым годом его представления менялись, по мере того, как он все ближе знакомился с Божьим промыслом. Все-таки, теперь он больше склонялся к тому, что специфический орден действительно возник задолго до Вспышки. Но откуда Тринадцатый и первые прозелиты узнали о грядущем? При чем здесь Распутин? Город Тысячи Дверей был построен еще до пандемии — в сотне километров от ближайших поселений. Как они смогли идеально подготовиться?

Квадролет зашел на посадку, и Гермес уставился на портал. Несмотря на изобилие входов и пещер, ведущих в катакомбы, большинство из них были ложными. Это были ловушки в смертоносном лабиринте. Не знающий истинных врат, обязательно заблудился бы, так и не попав в подземный город. И голод был не самым худшим, что ждало потеряшку — лабиринт был напичкан высокотехнологичными западнями — лазерными резками, мясорубными механизмами, плавильными ямами, газовыми камерами и подобными изобретениями инженеров Синдиката.

Именно из-за лабиринта с множеством входов и возникло название — Город Тысячи Дверей.

****

Крылова была права. Работы было — непочатый край, куда уж ставить спектакли. Пока Александр Борисович вместе с Валериком проводили ультразвуковое обследование Лилит (так нарекли мать монстров), Елена Ивановна вместе с Зоей наперегонки гоняли в центрифуге образцы вещества из ампулы, попеременно секвенируя генетический материал. Результаты требовали времени, но кое-что предварительное было. По лицу Кареглазки было понятно, что она озабочена. Я же — начал успокаиваться насчет всей этой истории с цветами.

— Что-то не так? — мимоходом спросил я у Бергман. Она многозначительно покачала головой.

— Пока не знаем. В основе субстанции вирусный материал. Так и должно быть, раз это вакцина. Но что-то не сходится.

Я попытался обдумать ее слова, ничего не сообразил, и сделал единственный вывод — нечего заморачиваться. Поэтому на перерыве я хорошо отъелся, благодаря Ашотовне, и отблагодарил ее воздушным поцелуем. А что? Елена Ивановна не является любовью всей моей жизни. Красотка, аж дыхание захватывает — да. Но внутри — обычная баба. Вредная, неверная, эгоистичная.