— Что с тобой? — спросил серьезно.

— Видимо, мне уготована участь советницы при короле.

Он или поймет, или… нет. Я могла бы сбежать прямо сейчас, не взяв с собой и монетки, но во мне заговорила материнская кровь: корона превыше всего. Ведь можно быть любимой и счастливой даже во дворце? Что если мое призвание в этом? А если нет — уйду в любой момент.

Ричард молча выслушал и ничем не выдал своих эмоций.

— Ну и о чем же ты переживаешь, глупая? — спросил после.

— Ты останешься со мной или уйдешь?..

— Отныне я меньше всего подхожу под твой статус. Не поздно согласиться на мое предыдущее предложение. Только не гони прочь. — Серьезный голос и чертики в самой глубине изумрудного озера.

— Перестань издеваться! Ты думаешь, я тебе душу изливала, чтобы сейчас передумать?! Ричард, я же серьезно.

— Прости. Неужели ты думаешь — мы не справимся?

И действительно. Неужели есть на свете что-то, способное помешать любви? Если два человека смогли найти друг друга среди страхов, пройдя боль и расставания, разве они могут сломиться лишь от того, что судьба одного из них была предрешена ещё до рождения?

Конечно, справимся.

Эту ночь я провела в гордом одиночестве. Сквозь полудрему, сквозь забытье прорвались голоса. Видение. Вещий сон. Передо мной явилась комната и дубовый стол посреди, одиноко чадящая свеча. И людские тени. Сон не отпускал, и я не могла сдвинуться с места. Хотела убежать, но не чувствовала ног.

Мужской, теплый до невозможности голос, чеканил слова:

— Анна, как ты не можешь понять? Он — предатель. Против него неоспоримые улики.

— Доказательства лучше любых слов, — женщина с голосом что хрустальный звон вторила ему.

— Дочь, мы понимаем твою привязанность к этому оборотню, но придется решить, что для тебя важнее. — Третий голос заботливо обволакивал мое сознание. — Мы должны…

— Должны что? — ответила я глухо.

— Судить его со всей строгостью.

Глава 1. К черту честь

— Дорогая, ты рассмотрела в качестве жениха кандидатуру Вельима Инокского?

Мама влетела в кабинет и, не поздоровавшись, задала первый и наверняка не последний неприятный вопрос за день. Ее глаза горели негодованием. Ах да, Вельим — пузатый, немолодой аристократ с обвисшими щеками и липким взглядом. Кажется, он собирался заехать во дворец на неделе. Только вот не помню, отказался ли он от этой затеи добровольно или я просто забыла его встретить?

— Мама, мы уже обсуждали этот вопрос. Неоднократно. Я никого не буду рассматривать, прекращай это сватовство.

— Только не заводи пластинку про то, что влюблена во внука знахарки и собираешься провести с ним остаток дней.

— О, а как ты угадала? — съязвила я.

Не то, чтоб маме не нравился Ричард — скорее она желала для меня САМОГО лучшего, то есть кого-то богатого, известного и по меркам страны великого, с кем единственная дочурка была бы как за каменной стеной. В идеале, конечно, короля, но коль уж он мне не по душе — пойдет любая другая знать. Кто-то, кто будет выгодно смотреться в титуле супруга советницы.

— Только вот твой возлюбленный не спешит к тебе с предложением руки и сердца! — кольнула мама. — Знаешь, дочка. Я и сама когда-то сбежала отсюда из-за великой любви. По юношеской шалости залезла в Россию, познакомилась там с твоим отцом. Так и не смогла его позабыть. Ушла, наплевав на всё и всех. Но тебе я желаю другой судьбы.

А-а-а, то есть однажды она тоже влюбилась столь сильно, что наплевала на статусы и регалии. А мне вот запрещает…

— Ты несчастлива с моим папой? — вопрос в лоб.

— Дело не во мне, а в безрассудной советнице, которая пытается угробить своё будущее. Так что насчет женитьбы, лапочка?

Вся её поза выражала иронию: чуть прищуренные глаза, ухмылка, склоненная набок голова.

Ей было непонятно, почему я не спешила окольцевать себя, и уж точно она не верила в то, что Ричард предлагал замужество неоднократно, едва ли не с первого дня наших отношений. Для него женитьба была необходимым ритуалом, без которого он и целовать-то меня не имел права (целовал, конечно, куда бы он делся). Для меня — ненужной деталью, которая заставила бы Ричарда посещать все эти унылые ужины, общаться с дипломатами, притворяться кем-то, кем он не являлся. Я прекрасно понимала, сколь сильно он устал от этого в Велиции, а потому не собиралась заставлять его вновь становиться советником при дворе.

— Мы никуда не спешим, мама, — ответила максимально спокойно.

— То есть, по-твоему, лучше, когда за спиной шушукаются на предмет того, что первая советница позволяет себе порочные связи?!

Ну, первая — это сильно сказано. Скорее — единственная.

— Какие они порочные… мы видеться-то не успеваем.

Потому что у нас то планирования, то заседания, то обсуждения с министрами, и везде я участвую, кручусь, стараюсь запомнить хоть что-то и принести государству пользу. Харот называет меня умницей, но я собой недовольна.