— Всем привет! Спасибо, что пришли. Ульф, ты либо сломай ему шею, либо отпусти — я всё же хотел бы начать.

Тиски разжались так же внезапно, как и сомкнулись. Уже начавший уплывать, Фланахэн рухнул на ковер, судорожно открывая и закрывая рот, как рыба, выброшенная на берег. Когда он пришёл в себя и набрался духа, чтобы взглянуть на противника, оказалось, что тот вновь занял своё место в кресле напротив камина. Из-за спинки виднелась лишь огненно-рыжая грива волос, да высовывались ноги в домашних тапочках огромного размера. Мозг снова получал кислород в полном объёме, голова начинала работать, как надо, а заодно и память выложила, как на блюдечке, давно позабытые эпизоды из прошлого. Кузнец, его тоже звали Ульф, как и этого здоровяка. Да что там, Ульф Ниельстрем из квартала безликих в Бойсе, будто заново родился здесь, в этом мире. Только тот Ульф был гораздо моложе, а в рыжей гриве не искрилось серебро. Ну, так и времени, напомнил себе Фланахэн, прошло изрядно.

— Ты, Маккуин, тоже устраивайся поудобнее, — Бреннан смотрел на Крейвана с едва заметной усмешкой, — места хватает.

Фланахэн, ни на кого не глядя, отполз назад и облегчено привалился к стене. Горло до сих пор болело — оставалось надеяться только, что здешний “кузнец” не сломал ему хрящи гортани.

Бреннан и незнакомая пара вышли на середину гостиной и все перешёптывания стихли. Любопытно, стычка не произвела никакого впечатления на собравшихся — максимум, пара любопытных взглядов, но и только. А Бреннан сразу же завладел общим вниманием, даже не обращая его на себя. Конечно, он представлял работодателя и выполнял непосредственный финансовый расчёт, но была в нем ещё и скрытая энергетика, настолько мощная, что невозможно было игнорировать её носителя. В некоторых взглядах читалась такая сосредоточенная решимость, что казалось: прикажи Бреннан умереть за любую, пусть самую глупую идею, и люди эти немедленно сделают шаг вперед. Крейвану рассказывали о чёрных колдунах, ещё одном клане, наподобие ходоков или безликих, что жили на другой стороне океана. Они умели заставить человека исполнять любую свою прихоть. Пользуясь этим, колдуны создали собственное государство, где процветали самые страшные пороки, а во главе устройства стояло рабское почитание простолюдинами своих хозяев. Но Бреннан, конечно, не был чёрным колдуном, да и не осознавал эту свою способность, но подсознание умело её использовало.

— Вначале позвольте представить вам наших почтенных нанимателей, по совместительству, Короля и Королеву, — Бреннан улыбнулся, — игры в которой каждый из здесь присутствующих является важной фигурой. Некоторые из вас уже знакомы лично, некоторые лишь наслышаны, но в любом случае все формальности необходимо соблюсти. Итак: мормэр клана Каванах, уважаемый Фаррел Каванах и его достопочтенная сестра, леди Нэнси Каванах.

Брат и сестра, главы клана, выступили вперёд, коротко склонили головы, и отошли на своё место. Крейван с любопытством рассматривал их, недоумевая, что здесь сейчас происходит. В представлении Маккуина его, как и всех остальных присутствующих, наняли в разное время какие-то криминальные шишки для разборок с другой бандой. Почему разборки эти называются Игрой, и какая у неё предыстория, Билла мало волновало — он получал деньги, делая то, что ему говорили, не проявляя инициативы и не выходя за рамки должностных инструкций. Но Фланахэну было ужасно интересно узнать, что такое кланы Каванах и Келли, и что за конфликт объединяет их. Наводить справки в открытую было небезопасно — Билл не тот человек, который ни с того ни с сего начинает задавать вопросы не по теме. Оставалось собирать информацию по крупинкам, из обрывков разговоров, из случайных фраз, а может, позже, даже поискать что-нибудь в интернете или заехать в городскую библиотеку Дублина или Белфаста. Сейчас же безликий пытался понять, что есть "клан" в местной системе социальных отношений, и насколько он схож с их, дорасовской структурой разделения по врождённым способностям. Судя по всему, кланы Земли представляли собой какие-то семейные сообщества, члены которых обычные люди, простолюдины, и не обладают никакими способностями, в отличие от тех же безликих или не-мёртвых. Судя по всему, здесь, на Земле, жили только простолюдины, во всяком случае, никого подобного себе Фланахэн пока ещё не встречал… Бреннан, тем временем, продолжал:

— Супруга Фаррела, Лиза, также выражала желание присутствовать на сегодняшнем совете, но учитывая её нынешнее положение, — Бреннан снова улыбнулся, теперь только глазами, — большинством голосов было решено удержать её от участия в столь волнительном мероприятии. Теперь о регламенте. Сначала, как и на каждой нашей обычной планёрке, все отчитываются о текущем положении вещей. Потом, мы даем слово Фаррелу, — от Крейвана не укрылось это панибратское "Фаррелу", — Он хочет сделать заявление. После — обсуждение и прения. Вопросы?

Шея Крейвана снова заныла: зычный голос принадлежал человеку пять минут назад напавшему на него:

— Послушай, Дилан, долго мы ещё будем вилять, как маркитантская лодка? Мне до смерти надоели все эти бла-бла-бла по понедельникам!

— Терпение, Нильстрём, терпение — ещё успеешь навоеваться. Хотя мне, лично, хотелось бы обойтись без лишней крови. Давай лучше, расскажи, что дала твоя поездка к немецким друзьям?

Теория Крейвана о присутствии в этой комнате полного двойника Ульфа Ниельстрема подтверждалась. Каждое слово здоровяка, каждое его движение рождало в голове безликого новые волны детских воспоминаний. Нильстрём выбрался из кресла. Странно, как оно вообще вместило такого гиганта? Ульф был самым высоким из собравшихся; даже не маленького Бреннана он превосходил на голову, а Крейвана на все полторы. Не человек, а гора: две с половиной сотни фунтов мышц и костей. Странно, что он сразу не свернул Крейвану шею, а только чуть придушил — для таких габаритов всё равно, что приласкал. Но бросив взгляд на лицо Ульфа, Фланахэн почувствовал, что удивление приходит на место тревоги, пребывавшей там мгновением ранее. Поразительно добродушное лицо, всё усеянное мелкими светло-золотыми крапинками, большие округлые глаза, отливающие глубокой синевой полуденного летнего неба, рот, едва-едва удерживающийся от того, чтобы сей час же не расплыться в широкой белозубой улыбке. Оттопыренные, не раз ломаные уши нисколько не портили произведённого впечатления. Грива огненно-рыжих волос делала гиганта похожим на доброго льва, отца семейства, который может рыкнуть лишь только при угрозе возлюбленному прайду. Дабы не утонуть в сантиментах, Крейван напомнил себе, что этот добряк только что чуть не отправил его к праотцам, и что за изгибающимися в улыбке губами наверняка таятся острые зубы. А ещё, он напомнил себе, что здешний Ульф не тот самый кузнец, что охотно делился с юным Фланахэном своими радостями и печалями.

— Если подпустить его слишком близко — он легко выбьет мозги своей мягкой лапой. — пробормотал Крейван себе под нос. Это не укрылось от внимания Бреннана:

— Билли, ты хотел предварить доклад Нильстрёма?

Рыжий гигант сделал шаг по направлению к безликому, отчего тот рефлекторно сжал кулаки и вжался в стену.

— Этот идиот пусть сидит молча и не вякает! Из-за него мне пришлось добираться в аэропорт на попутках! Я потерял полдня и массу нервных клеток, выслушивая фермерские стенания насчет того, как у нас всё плохо с ценовой политикой в сельхоззакупках.

Раздалось несколько смешков. Крейван, потирая ноющий кадык, бросил вполголоса:

— А нехер бычить не по масти. Пока это были всего лишь колёса.

— Что ты сказал, урод?! — Нильстрём с рёвом бросился к Фланахэну, но путь ему преградил неприметный человек, Джон Дейли, третий из "элиты" занимавшей диван. Он повис на плечах здоровяка и что-то шепнул на ухо. Напор Нильстрёма иссяк, с ворчанием он плюхнулся в жалобно крякнувшее кресло. Джон тоже сел на место, бросив быстрый взгляд на безликого. Крейван заметил в этом взгляде интерес и, что странно, подобие одобрения.

— Надеюсь, это был последний раунд? — Бреннан застыл посреди гостиной, скрестив руки на груди. Глаза его выражали усталость и скуку. Так смотрит, должно быть, учитель начальной школы на нерадивого подопечного в конце тяжёлой недели. — Я не хотел бы переводить совещание в формат индивидуальных отчётов и личных бесед. Да и перед нашими дорогими гостями неудобно. Соберитесь!

Атмосфера сгустилась, все почувствовали, что Бреннан начинает заводиться. Фитиль у него был длинный, но если уж догорал до конца, то последствия оказывались катастрофическими. Ульф заговорил уже спокойным, деловым голосом: